Урок арахнологии для юной Афродиты
Шрифт:
чтобы было не так скучно, они стали обсуждать школу и учителей.
– У нас школа просто убойная, - с улыбкой сказал Никита, - в смысле, по части нагрузки. Требуют много, готовят практически к прямому попаданию в институт, от этих уроков и заданий спятить можно.
– У нас с этим проще, - вздохнул Сергей, и покачал головой, - интересно, кого теперь на место Альбины Васильевны поставят... Наверное, Марину Дмитриевну, завуча, хотя, кто знает... Может, кого другого пришлют, это уж им решать... Мне жаль директрису!
– Конечно, - кивнула Кристина, -
– Мне вот интересно... – протянул Никита, лукаво посмотрев на друзей, - что представляет собой Матильда при ближайшем рассмотрении...
– Что за имя такое – Матильда? – вскинулась Кристина, - какая-то собачья кличка! – и она слегка скривила губы.
– Обычное имя, распространённое среди европейцев, - пожал плечами Никита, - в частности, среди французов и поляков. Соседка говорила, будто Туманский поляк по крови, да и фамилия-то польская. И вообще, дело в том, что Туманские купили пять квартир, две «двушки» над нами, тётя Тася, бабушкина подруга, отказалась свою продавать, и три на пятом этаже. Получилась громадная двухэтажная квартира, но не в этом суть... Они там евроремонт отгрохали, всю весну и лето покоя не было, а осенью они вселились. Матильда ходила в старую школу, но с января она переходит в нашу, экспериментальную.
– Ты хочешь сказать, что она с тобой учиться будет? – уточнил Сергей.
– Вот именно, - кивнул Никита, - Туманский вместе с дочкой приходили вчера в школу, документы подавали, - и Сергей задумался.
– И всё-таки меня сомнения одолевают... – протянул он, но Кристина, крайне враждебно настроенная против Туманского, и, в частности, против его красивой дочки, перебила приятеля.
– Лично у меня нет никаких сомнений, - резко заявила она, - Туманский замешан в этом деле... Крайне неприятный тип!
– Да ладно тебе... – отмахнулся Никита, внимательно поглядев девочку, и поняв, какие мысли её одолевают, - меня больше волнует, как отреагируют на её появление наши девчонки в классе. Боюсь, будет дело, - и он раздражённо передёрнул плечами.
– А что такое? – посмотрел на него Сергей.
– У нас в классе есть две девочки... – протянул Никита, закатив глаза, - Верочка Лягинова и Лида Красавина, они первые девчонки в школе. Белокурые красавицы с голубыми глазами, отличницы, в них практически все мальчишки в школе влюблены...
– И ты? – рассмеялся Сергей, бросив на приятеля любопытствующий взгляд, и Никита улыбнулся.
– На мой взгляд, они смазливые, - честно сказал он, пожав плечами, - мне другая девочка из класса нравится, но я ней почти не общаюсь. Она слишком обособленная, всегда при своей подружке... Я и не знаю, как к ней подойти... Но очень милая и хорошая.
– Хочешь сказать, что внешность – не главное? – прищурила чайные глаза Кристина, поправляя рыжеватые завитки.
– Что-то вроде того, - улыбнулся тот, - гораздо важнее доброта...
– Ну, не скажи... – фыркнула Кристина, но договорить не успела.
– Вижу джип, - выпалил Никита, и схватился за ручку двери, - быстро, в лифт, - и они юркнули
– Зачем в лифт-то? – не поняла Кристина, когда Никита нажал на кнопку вызова, - нам на улице надо быть, чтобы его разглядеть.
– Он сейчас тоже в лифт сядет, - воскликнул Никита, и вскоре все сообразили суть его плана.
Едва друзья услышали, что кто-то открывает кодовый замок, Никита потянул их за собой в лифт, и дальше всё пошло по плану.
– Молодые люди, постойте, - раздался хрипловатый баритон, и Никита остановил лифт, впуская Туманского.
Олег Матвеевич оказался не один, вместе с ним в лифт впорхнуло «неземное создание», так Сергей мысленно назвал девушку, вошедшую вместе с Туманским в лифт. Судя по тому, что Олег Матвеевич обнимал красавицу за плечи, это и была пресловутая Матильда.
– Вам какой этаж, ребята? – спросил Туманский, но, бросив взгляд на Никиту, догадался сам, - понятно, на третий, - и он нажал на кнопку.
А Сергей, сражённый наповал, глядел на Матильду.
Невысокая, хрупкая, изящная фигурка; тёмная коса спускалась чуть ниже бедра, тёмные завитки обрамляли прелестное белокожее личико с проступившим от холода на щеках румянцем, делая его ещё интереснее.
Небольшой, но изящный тонкий носик, нежные розовые губки, а над верхней губой маленькая родинка, вовсе не делавшая девушку вульгарной, напротив, добавляя ей шарма, которого у неё и без того было в избытке. Матильда подняла глаза на Сергея, и он оторопел – взгляд насыщенно-синих глаз в обрамлении длинных тёмных ресниц и чуть широковатых бровей вразлёт поразил его в самое сердце.
А глаза, миндалевидные, словно у египетской кошки, глядели внимательно и с любопытством.
Потом Сергей перевёл взгляд на Туманского, и был немало озадачен – глаза мужчины были, как и у дочери, яркого синего цвета.
Но Сергей был уверен в том, что он видел – белая, пустая, бесцветная радужная оболочка, слившаяся цветом с белками глаз... И чёрные точки в зрачке, придававшие глазу ещё более жуткий вид...
Внезапно у Туманского зазвонил телефон, он вынул из кармана трубку.
– Слушаю, - резко и грубо сказал он, - дома... Зачем? Нет, с этим я завтра разберусь! Что? – он наморщил переносицу, - на кой чёрт? – и вдруг... Сергей увидел, как радужка его глаза посветлела, стала голубой, потом бледно-голубой, а потом и вовсе белой, с тёмным зрачком посередине... Было, отчего прийти в тихий ужас...
Сергей в первый момент решил, что у него галлюцинации, но, краем глаза взглянув на своих друзей, на то, как они вжались в дверцы лифта, понял, что не он один это увидел. Он перевёл взгляд на Матильду, которая тоже взглянула на него, и, столкнувшись с взглядом её белых глаз с чёрным зрачком посередине, как и у отца, оторопел.
Внезапно дверцы лифта распахнулись, и друзья кубарем вылетели из лифта прямо на площадку, а Олег Матвеевич, в это время закончивший свой разговор, недоуменно на них посмотрел, и его глаза мгновенно стали темнеть. Сергей заметил, что потемнели они и у Матильды.