Уроки доверия

Тиммон Джулия

— Не обращай внимания, — торопливо произнесла Натали, рассматривая рисунки на собственных ногтях. — Завтра утром я буду в норме.

— Об этом я сейчас вообще не думаю, — ответил Харпер. — В данный момент мне хочется поднять тебе настроение, хотя бы на самую малость. Может, покатаемся? Езда здорово успокаивает нервы.

Натали думала, что он собирается отвезти ее домой, и очень удивилась, услышав его предложение.

— Музыку любишь? — спросил Харпер, уже ставя в магнитолу какой-то диск.

— Да… Только вот в последнее время… — начала Натали и замолчала, не договорив.

Харпер

ответил ей улыбкой, значения которой она не поняла. Единственное, в чем не могло быть сомнений, так это в том, что на сердце у нее от этой улыбки вмиг полегчало. Минуту спустя они уже выехали на главную дорогу и, набрав скорость, помчались по городским улицам в потоке других куда-то спешащих машин.

А ведь я так и не ответила ему, хочу кататься или нет, думала Натали, не глядя на своего спутника, но странным образом чувствуя его присутствие каждой клеточкой своего существа. Он понимает меня без слов. Как странно… и приятно. Может, его дружбу прежняя жизнь дарит мне на прощание? Чтобы воспоминания о ней были не слишком тяжелыми?

Они катались под музыку почти час. Натали не только успокоилась, но и на время забылась.

— Проголодалась? — спросил Харпер, нарушая продолжительное молчание.

Натали с удовольствием не расставалась бы с ним до самого вечера, но чувствовала, что должна побыть наедине с собой, во всем разобраться. Поэтому с улыбкой покачала головой.

— Отвезти тебя домой?

Харпер на удивление точно угадывал, в чем она сейчас нуждается. Если о таком понимании между людьми, берущимися за совместную работу, он вел речь, то его снимки должны были получиться отменными.

— Да, пожалуйста, — ответила Натали с благодарностью и назвала адрес.

— Если захочешь поделиться со мной своей бедой, — сказал Харпер, минут десять спустя останавливая машину напротив ее дома, — я готов выслушать тебя в любое время.

Ее тонкие брови вразлет удивленно приподнялись.

— Я говорю вполне серьезно, — подчеркнул он. — Даже если почувствуешь желание выговориться глубокой ночью, без стеснения звони мне. Кстати, запиши мой телефон.

Натали достала сотовый и ввела в телефонную книжку продиктованный Харпером номер. Ей было трудно представить, что наступит момент, когда она решиться рассказать ему свою историю в подробностях, тем более разбудив посреди ночи. Но оттого что он — человек, с которым она только сегодня познакомилась, — предложил ей поддержку, Натали еще больше воспрянула духом.

— Итак, до вечера? — спросил Харпер.

Натали подумала вдруг о том, что, если будет видеться с ним так часто, то, чего доброго, прикипит к нему душой, и ей стало страшно. Она посмотрела ему в глаза, не зная, что ответить.

— Если ты не хочешь или… — начал он.

Но она перебила его, произнеся с полуулыбкой:

— Теперь мои желания не имеют значения. Мы подписали договор.

Харпер хмыкнул, качая головой.

— Этот договор не имеет значения. Во всяком случае, для меня. Если ты раздумаешь работать со мной, я не стану настаивать. Даю слово. Разумеется, мне будет нелегко найти тебе замену, возможно, придется вообще оставить экспозицию в нынешнем

виде. Но это пустяки, не столь важные в сравнении с человеческими переживаниями и несчастьями. С твоими переживаниями.

Натали захотелось схватить его за руку и с благодарностью сжать. Однако она устояла перед соблазном, напомнив себе, что должна отвыкать руководствоваться чувствами. Но от разлившегося в груди тепла ей несколько мгновений было трудно говорить.

— Спасибо за заботу, — выдавила она из себя, глубоко вздохнув. — И за поездку. Мне действительно стало легче. В котором часу встретимся вечером?

— Если тебя устроит, в семь, — ответил Харпер, улыбаясь глазами.

— Устроит, — с готовностью ответила Натали, выходя из машины.

— Я заеду за тобой. Не грусти, — сказал он, маша ей вслед рукой.

Эндрю помчался домой на максимально допустимой скорости. От неслыханного волнения сердце колотилось в груди так громко, что заглушало шум мотора. Все складывалось как нельзя лучше, несмотря на заминки и неувязки в студии, отсутствие «его» работ и недостаток практических знаний фотографа. Ликвидировать пробелы, разумеется, следовало незамедлительно.

Теперь он не только не сомневался в правильности принятого решения, а был готов пожертвовать ради доведения дела до конца чем угодно. Его больше не пугала даже перспектива быть осмеянным приятелями в клубе. Плевать он хотел на всех насмешников!

Натали оказалась отнюдь не просто привлекательной девушкой, а созданием редкой чистоты и одухотворенности. Она осторожничала, старалась вести себя сдержанно, боялась проявлять чувства, говорить откровенно. Но при этом настолько многоговоряще смотрела на Эндрю, что он без труда догадывался, что ей нужно.

У нее кровоточило сердце, она потеряла веру в добрые человеческие отношения и страшилась новых разочарований. Потому и стремилась где-нибудь спрятаться, забыть о своей трагедии.

Я спасу ее, думал Эндрю, глядя на стремительно убегающую назад ленту дороги. При помощи музыки, поездок по шумному людному городу, общения, походов по увеселительным заведениям. Надо заставить ее понять, что и в нашей запутанной, противоречивой жизни масса светлого и приятного. Надо убедить ее в том, что помимо изменчивой любви на свете существует настоящая дружба, а она более надежна и продолжительна. Я в лепешку расшибусь, но заставлю ее поверить в то, что готов протянуть ей руку помощи ни за деньги и ни за секс, а просто потому, что она мне небезразлична.

Небезразлична… В его сердце шевельнулось какое-то странное чувство, на котором он постарался не заострять внимания. Ему сейчас было не до глупостей. Он приступил к осуществлению самого важного в жизни плана и не мог все испортить ради получения мимолетного удовольствия.

Натали не нуждалась ни во флирте, ни в ухаживаниях, ни в любовных приключениях. Точнее, любви-то ей как раз таки катастрофически и не хватало, но не плотской, от которой она не успела прийти в себя, а дружеской, исполненной понимания и участия. Эндрю чувствовал, что в состоянии подарить ей такую любовь, и был от этого необычайно счастлив.