Уроки ирокезского

Климова Алиса

– Александр Владимирович, я знаю что вы теперь меня убьете. У меня только одна просьба… – но сказать, что она собирается попросить, начальница секретариата Канцелярии не смогла – у нее перехватило горло.

– И за что же я тебя должен убить? – в голосе Волкова прозвучала ирония. – Я не из любопытства спрашиваю, мне просто интересно…

– Потому что я… вы…

– Так, рыдать прекращаем, истерику заканчиваем. На всякий случай спешу сообщить: я не убиваю юных дев. Не очень юных тоже не убиваю. Во-первых, мне просто некогда, а во-вторых лень. Да, а еще в третьих другие девы, которые убивают злых мужиков, покушающихся на мою священную особу, охраняют и тебя, а мне с ними не справиться.

– Я хочу попросить… у меня ребенок будет, вы прикажите подождать пока он родится. Пять месяцев всего осталось…

Пусть в тюрьме, но…

– Марша, ты – дура. Никто тебя убивать не собирается, да и в тюрьму сажать тоже. Тебя не за что убивать, даже за то что ты дура, а если бы и было, то от живой от тебя пользы все равно больше.

– Но я же напечатала это письмо Роджерсу…

– Ты напечатала уже сто тысяч писем, так что…

– Вы подробно написали почему рухнет американская финансовая система, а это…

– Это подробно описал еще Давид Рикардо сто лет назад. Да, его учеников, которые разработали экономическую теорию социализма, возможно и поубивали… ну, некоторых из них. Но даже их не физически, а морально поубивали. Так что ты всего лишь напечатала напоминание моему другу о том, что все и так уже сто лет знают, просто подзабывать стали.

– Мне кажется, что вы изложили все более убедительно… я читала книжки Рикардо. Они в школьной программе…

– Все бабы – дуры. Не потому что дуры, а потому что бабы. Хотя нет, не все, и уж точно не всегда. А вот когда у них начинается токсикоз от беременности… да, этого я не учел. Впрочем, я же не знал… Даница! Маршу отправить в санаторий, в Крым, вместе с мужем. Пусть тоже отпуск возьмет, оформи это приказом по… где он работает? по Госплану, да. А ты, Марша, пока не в отпуске еще, пиши приказ по Канцелярии: персонал секретариата Канцелярии обязан сообщать о наступлении беременности сразу, как им самим станет об этом известно. Не позднее трехмесячного срока беременности, а при возникновении токсикоза немедленно сотрудницы секретариата Канцелярии отправляются в оплачиваемый отпуск в санатории аппарата Совета Министров. Записала? Пиши дальше: Маршу Диеговну Кузнецову поставить в угол на полчаса и отобрать леденец, а если будет психовать дальше, то обязать мужа выпороть ее ремнем по попе. Последнее предложение зачеркни, но мужу передать не забудь. И еще: ты хоть понимаешь, чем мы все тут занимаемся?

– Вы строите социализм в России, это все знают.

– Не я строю, а мы все строим. И ты тоже строишь. Пока нас, строителей, мало, и мы должны беречь друг друга. А потом нас станет больше, и мы должны будем беречь друг друга еще сильнее – просто потому, что каждый из нас будет должен беречь большее число всех остальных…

Интересно все же устроена человеческая память: часто вспоминаются вещи совершенно вроде бы ненужные, и потом воспоминания из головы никак не выкинуть. То есть выкинуть-то можно, но приложив определенные усилия – и я приложил. Вместе с кучей денег приложил: потратить пришлось шестьдесят килограмм чистого золота. На покупку крошечной фитюльки, но, думаю, со временем затраты окупятся. Именно со временем: поскольку результат ожидался лет так через… несколько, я, раздав поручения нескольким людям, о "внезапно вспомненном" на самом деле снова забыл. Не то чтобы совсем забыл, просто более важных дел к весне появилось немало.

Некоторые дела были все же больше "прихотью", но все же приносящими определенную пользу. Мои магазины настолько придавили нынешнюю "коммерческую" торговлю, что разоряющиеся купцы с радостью и довольно дешево продавали мне магазины уже свои. То есть не то, чтобы с радостью, но… но дешево. Удалось почти полностью выкупить акции Верхних торговых рядов, а к Рождеству – и приобрести буквально за гроши Лубянский пассаж. По мне – так вообще сарай, который был тут же снесен и на его месте началось строительство нового магазина. Такого же, как в моем детстве – то есть я нарисовал "вспомненное", а целая толпа архитекторов бросилась воплощать мой набросок в камень и стекло. Лучше всех (на стадии рисования картинок) с "воплощением" справился некий Петр Щёкотов, и теперь на знакомом мне с детства месте поднимался почти знакомый мне с детства "Детский мир". То есть если очень издали смотреть "знакомый": Петр Петрович был сторонником "неоклассицизма", готики и модерна, так что здание у него получалось куда

как более красивым, нежели "оригинал". По крайней мере внешне, внутрь я не заглядывал потому что пока еще некуда было. Вот построит – погляжу что получилось, а пока я займусь делами может и не столь интересными, но более масштабными. Управлением государством – точнее, улучшением системы управления державы.

Это "управление" пока еще было довольно странным: новые госкомитеты управляли "новой экономикой", а старые министерства изрядной частью все еще управляли "старой системой". В частности, по-старому действовала оставшаяся на периферии моего внимания система генерал-губернаторств. И я с большим удивлением узнал, что мой "давний знакомый" Деян Иванович Субботич служит теперь Туркестанским генерал-губернатором.

Николай его назначил туда – по рекомендации военного министерства – после скоропостижной смерти предыдущего генерал-губернатора, Николая Николаевича Тевяшёва, ну а Деян Иванович с необыкновенным (то есть для меня знакомым уже) усердием продолжил дела предшественника. Собственно, поэтому я и узнал о таком назначении: военный начальник ранее начатое закончил и обратился ко мне за инструкциями на тему "а дальше что". Тут пришлось задуматься уже мне: Николай Николаевич на окраине Ташкента выстроил здоровенный завод. Завод по производству неизвестно чего – то есть там вздымались большие современные корпуса цехов, здоровенный корпус электростанции, вот только внутри все эти строения были совершенно пустыми. Как и дома довольно немаленького городка для будущих рабочих и инженеров.

К сожалению, у Тевяшёва уже не спросить, что он имел в виду там устроить – но Деян Иванович успел провести определенную "подготовительную работу" и…

Субботич просто отправил пару сотен узбеков, ранее работавших на железной дороге и русским языком хоть как-то овладевших, "на обучение" на заводы в России. И так уж вышло, что почти половина из них "обучалась" на заводе в Ряжске. Не сказать что долго, и не сказать что стали они крутыми мастерами, но все же опыта они поднабрались – и я распорядился производство узкоколейных локомотивов перевести в Ташкент. В любом случае в Ряжске я планировал выпуск локомотивов "больших", но и "маленькие" стране тоже нужны, так что – с помощью уже русских рабочих – завод будет наносить стране пользу. Да и не только этот "внезапный" завод.

Весной тысяча девятьсот седьмого в Госкомитете путей сообщений появилось новое министерство – Министерство речного транспорта. Речной транспорт и без него прекрасно себе существовал, но – как всегда совершенно внезапно – нагрузка на него возрастала в разы и без собственного управляющего органа вряд ли бы речники справились с моими хотелками.

Хотя все не совсем с моими, а с хотелками Иосифа Виссарионовича. Все же, как ни крути, человек он неординарный, и меньше чем за месяц сумел по поводу мелиорации Колхиды все верно рассчитать. И тут же со свежими расчетами снова приехал в Москву:

– Александр Владимирович, должен сообщить, что я дал, как сейчас выяснилось, совершенно невыполнимое обещание. Я относительно мелиорации… Видите ли, Риони приносит очень много ила, но его, чтобы поднять этим илом на полтора метра всю Колхиду, не хватит.

– Нет такой хрени, которую не сморозили бы большевики – в растерянности произнес я. Про осушение Колхидских болот уже столько раз задумывался – и ведь ни разу в голову не пришло подсчитать, сколько на это потребуется ресурсов!

Мой собеседник недовольно нахмурился – вероятно слова про большевиков он принял на свой счет. Но продолжил:

– Проблема в том, что уровень земли нужно поднять метра на полтора-два, минимум на метр – а Риони ила за год притащит всего на тысячу гектаров. Нынешние успехи обеспечены грунтом, выкопанным из нового озера на Риони, но теперь можно рассчитывать только на накапливающийся ил. А с ним Колхида превратится в цветущий край лет через пятьсот…

Да, в деле мелиорации Колхиды я допустил одну, но весьма серьезную ошибку. Я просто забыл, что про эту мелиорацию читал – давно, еще в детстве. Паустовский написал небольшой рассказик, и там – все же хороший писатель – он буквально двумя словами описал все сложности процесса и, заодно, пути решения возникающих проблем. Вот вспомнил бы пораньше – и к делу приступил бы совсем с другой стороны. Буквально с другой: