Уроки ирокезского
Шрифт:
С колоннами, кстати, даже еще лучше получилось: советом "думать самому" Федор не пренебрег и "опалубку" для них заказал не в "унитазном", в а трубном цеху. Казалось бы пустяк – ну сбережется час времени на каждой опалубке, но когда колонн нужно почти четыре сотни, и на колонну теперь нужно всего шесть опалубок, а не полтораста, дело идет настолько быстрее…
Господин Чернов, очень довольный сделанным, оглядел уже завершенное (хотя лишь снаружи) здание: даже ему, в Петербурге бывшему неоднократно, особых различий отметить не удалось, а уж для местных, кто Петербург разве что на картинке видел… Впрочем, это всего лишь "начало большой радости" – и Федор Иванович, рассмеявшись от нахлынувших чувств, отправился на "Первый
Сразу после визита в мой городок Илларион Иванович как-то договорился с Великим князем и по совместительству московским губернатором Сергеем Александровичем о выделении мне "под постройку важнейшего для Империи завода" участка рядом с Москвой. Тот участок выделил – неподалеку от Ярославской железной дороги за Миллионным мостом. Но когда нанятый на строительство завода – да и городка заодно – Дриттенпрайс принес в канцелярию проект застройки, кому-то все это не понравилось, и мне был выделен новый участок, на полторы версты дальше – уже за строящейся Окружной дорогой, зато с правом строить там "все, что пожелаете". Что было объяснимо: изначальный-то участок формально считался "Москвой", а новый был гарантированно за городской чертой – то есть городские чиновники за творящееся там уже ответственности не несли…
От щедрот своих генерал-губернатор "нарезал" сразу сотню десятин, и Петру Александровичу работы там было надолго – что, впрочем, его нисколько не расстраивало. Ведь не каждому архитектору выпадает удача выстроить целиком целый город! Ну, городок, зато с самого начала и до самого конца. В определенных рамках ему была представлена полная свобода самовыражения – ну он и "выразился" от души, первым делом отказавшись от практически "директивного" пожелания все огородить моим железным забором. То есть сама концепция была ему понятна – забор не понравился. За что ему почти тут же пришлось "расплачиваться": вместо одного завода на территории пришлось строить сразу два. Причем второй меня порадовал от души – не сам по себе завод, а то, как он "получился"…
Началось все с самого начала моих переговоров с московским архитектором, то есть не с начала вообще, а с начала обсуждения забора. Сначала-то "вообще" Петер-Йозеф, то есть уже четверть века как Петр Александрович, заявил, что "рабочие городки проектировать – не его уровня работа, казармы пусть другие строят". Я постарался объяснить, что речь-то не о казармах, и в качестве аргумента показал ему несколько фотографий первого моего городка. Разговор приобрел более конструктивный характер, но Дриттенпрайс, рассматривая фотографии, вдруг спросил:
– А не будет ли с моей стороны нескромностью поинтересоваться, кто вам ограду такую проектировал?
– Какая нескромность, что вы! А забор этот я проектировал – если слово "проектирование" вообще можно применить к заборостроению.
– Как вы сказали? Заборостроение? – Петр Александрович рассмеялся. – Не в обиду вам, но слово сие тут будет весьма уместно. То, что вы придумали, возможно и будет полезным, но оно же некрасиво!
– А как сделать, чтобы было и полезно, и красиво? – поинтересовался я, и он, взяв лист бумаги, быстренько нарисовал пару эскизов: – вот, например, так можно сделать – это ограда Инженерного училища в Кронштадте, или например так – это ограда Университета тут, в Москве…
Поглядев на эскиз, я вдруг подумал, что Петр Александрович был прав: заборы, чтобы они не вызывали тоску и уныние, тоже надо уметь проектировать. Чем он – среди прочего всего – и занялся, а для "понимания духа времени" прокатился на Волгу: в Симбирск, в Ставрополь – туда, где я уже успел не только территории обзаборить, но и выстроить всякое разное кой-чего. Ну, духом-то он проникся,
Очевидно, что весть о некоем русском, помешанном на пятиметровых железных заборах, проникла в самые отдаленные уголки зарубежья, и бельгийцы (другие) даже не удивились, когда я поинтересовался насчет возможности приобретения прокатного стана для выделки "железных палок для обустройства заборов". Но сказать, что не удивился я, когда они просто выставили мне счет, было бы неверно. И не потому что счет был "заоблачный" – он был вполне нормальный, а потому что они – бельгийцы – вообще согласились поставить в Россию новый прокатный стан. А после небольших переговоров согласились и рабочие валки поставить в трех комплектах: я этот заказ аргументировал тем, что "русские рабочие, пока научатся, минимум пару комплектов поломают".
Единственный прокатный (рельсопрокатный конкретно) стан, который имелся в России на заводе, принадлежащем русскому человеку, был ему продан после четверти века эксплуатации "на родине" – а тут новейший стан, девятиклетьевой… Хотя, судя по срокам исполнения заказа, от него кто-то там, в Бельгии, просто отказался в связи с общим кризисом в промышленности. Но это их кризис, так что пришлось Петру Александровичу строить и "палкопрокатный завод" тоже.
Но все же первым он выстроил завод по изготовлению трамваев, и на нем уже потихоньку начали эти трамваи делать. Целых три штуки. Конечно, в Москве даже изначально планировалось делать только кузова и обвешивать их поставляемым из Царицына оборудованием, но во-первых у Ильи изготовление именно кузовов было самым узким местом, а во-вторых, перебравшись в первый городок вместе с цехом по выпуску моторных тележек, он их уже заготовил на пару лет вперед. Так что я со спокойной совестью сказал Иллариону Ивановичу, что столицу оттрамваю максимум за год, правда при выполнении некоторых очень скромных условий – и первым было именно строительство "трамвайного" завода в Первой Столице. Потому что "для одного города, даже Петербурга, трамваи делать невыгодно – но если делать их для многих городов…"
Ну а как обустроить трамвайные линии в столице, я тренировался уже дома.
В городках было по две основных улицы. Те, которые назывались "Центральными", и те, которые назывались уже "Главными". На Центральных как раз были выкопаны каналы, а Главные шли поперек – от вокзалов и до… Федя Чернов просто Главную второго городка застроил домами-копиями с Невского проспекта, как раз от вокзала и до Зимнего дворца. И "макет" Невского получился у него почти что копией оригинала. Полной копией: Чернов даже на мостике через канал поставил копии коняшек Клодта…
Федор Иванович вообще весь прошедший год воспринимал как сказку – только страшную. Но и опыта он набирался быстро, к тому же даже не возможность, а обязанность "принимать самостоятельные решения" как-то сильно его изменила – и, по моему, в лучшую сторону. Ведь сама по себе задача у него была очень непростая, хотя никто (то есть я) от него не требовал чтобы "все было как в столице". Мне было бы достаточно, чтобы Главная улица была всего лишь "габаритным макетом" – но и это сделать было уже не очень просто. Ну а раз все равно "все сложно", решил Чернов, то можно и еще посложнее сделать. В первом-то городке Главная улица стала именно "макетом", то есть дома все просто повторяли габариты своих прототипов с Невского – ну а во втором он решил достичь "максимального приближения к оригиналу…