Уроки развращения

Дарлинг Джиана

Я все еще размышляла об этом, когда в комнату вошел Кинг, выключил свет и переполз на правую сторону кровати, как будто он делал это всю свою жизнь. У меня перехватило дыхание, когда он обхватил меня сильной рукой за середину и притянул к себе, укладывая мое тело так, что я лежала в основном на нем, а не на матрасе.

— Это не может быть удобно для тебя. — пробормотала я.

Мне было удивительно удобно. Я никогда бы не подумала, что тело, сделанное из мрамора, может так хорошо ощущаться под моими легкими изгибами.

— Если бы это было не так, ты бы сюда не попала. — ответил он.

— Мне

нужна маска, иначе я просыпаюсь на рассвете. — объяснила я. — И я не знаю, потому что я спала только со своим бывшим мужем, но я могу храпеть или, не знаю, пукать во сне, или еще что-нибудь столь же ужасное, так что я заранее прошу прощения и не обижусь, если ты захочешь пойти домой.

Рука Кинга гладила тепло и тяжело по моей спине, и это убаюкивало меня, несмотря на мои тревоги.

— Сомневаюсь, что ты делаешь что-то отвратительное, Кресс. Ты — чертова леди, если я когда-либо встречал такую.

Я попыталась пожать плечами, но мое положение, растянувшись на нем, не способствовало этому.

— Просто предупреждаю тебя.

— Может, я дам тебе знать утром, если ты окажешься не просто чертовски очаровательной, хорошо?

— Это справедливо. — прошептала я, уже полусонная.

Мягкий смешок Кинга шелестел моими волосами. Он потянулся, чтобы откинуть мою маску на глаза, а затем положил руку в выемку на моем бедре, как будто она была вырезана специально для него.

— Отдохни немного, детка. Утром я тоже захочу тебя поиметь.

— Отлично — попыталась сказать я, но меня уже не было.

Глава шестнадцатая

Крессида

Я снова проснулась от грохота.

Смятение и дежавю на мгновение дезориентировали меня, пока я не поняла, что этот звук был гораздо мягче, чем вчера, гораздо ближе, чем грохот мотоциклов тогда. Я улыбнулась еще до того, как осознала, что гул в моих ушах — это низкий, нежный храп, раздающийся в груди Кинга.

Осторожно, чтобы не разбудить его, я подняла голову и посмотрела вниз на великолепного блондина в моей постели. Мы заснули, прижавшись щекой к его груди, его рука обхватила меня за талию, чтобы крепко прижать к себе, и мне нравилось, что мы проснулись в том же положении, как будто даже во сне наши тела были притянуты друг к другу.

Его лицо было потрясающе красивым в дремоте, мягким и мальчишеским, что подчеркивало его молодость. Это должно было вызвать у меня отвращение к восемнадцатилетнему подростку в моей постели, но не вызвало, не после прошлой ночи. Какой мальчик заботился о женщине, которая была ему небезразлична, так, как Кинг заботился обо мне? Какой мальчик посвятил всю субботу тому, чтобы поработать на ее газоне? Какой мальчик писал такие душераздирающие стихи, рассуждал о литературе и истории как академик и выглядел так чертовски мужественно в футболке и джинсах?

Нет, может, Кайл Гарро и был моим учеником, но в том, что он был мужчиной, у меня не было никаких сомнений.

Я

слегка провела пальцами по лесенке квадратных мышц живота на его нижней части и подумала о прошлой ночи. Секс на кухне — это то, чем я никогда не занималась раньше, но сейчас я подумала, что это должно стать обязательным. Было что-то такое грязное в том, чтобы трахаться на столе, в таком обыденном, семейном месте. Я знала, что никогда больше не смогу готовить на нем, не думая о горячем рте Кинга между моих ног, о его пальцах внутри меня, готовящих меня к его большому члену.

Дрожь пробежала по мне, когда я подняла взгляд на его лицо и увидела, что его глаза открыты под тяжелыми веками и смотрят на меня.

— Доброе утро, Королева, наслаждаешься видом? — спросил он огрубевшим от сна голосом.

Я покраснела, но попыталась непринужденно пожать плечами.

— Если я иду в ад, я могу наслаждаться видом.

Его глаза стали острее, чем острие ножа, от моих слов.

— Не делай этого, Крессида, не сегодня утром.

— Чего не делать?

— Делать так, чтобы наша затея стала постыдной

Я закусила нижнюю губу, но продолжала плавно поглаживать рукой его грудь, чтобы смягчить свои слова.

— Я не жалею о прошлой ночи, дорогой, но ты должен понять, что то, что мы делаем, то, что делаю я, неправильно. Мне трудно это осознать после того, как я всю жизнь старалась быть хорошей и правильной.

Кинг оттолкнул меня, когда резко сел, прижался спиной к изголовью кровати и выдернул меня из простыней, чтобы усадить на колени. Я чувствовала его утреннюю древесину между своих бедер, но его приоритетом было подоткнуть одеяла вокруг моих обнаженных бедер, чтобы мне не было холодно в моей плохо изолированной комнате.

Так мило, мой байкер.

— Правильность — это социальная ловушка. — начал объяснять он, когда мы оба устроились так, как он хотел. — Никто никогда не бывает правилен для всех, и я гарантирую тебе, что никто из тех, кто правильный, не будет счастлив. Счастье — это голые задницы по мокрому песку в мокрые волны, это слишком много пить и слишком громко смеяться с друзьями, это любить так сильно, что хочется поглотить плоть, душу и разум другого человека. Все это ни хрена не правильно, но все это чертовски возвышенно. — Он наклонился, чтобы обхватить мое лицо своими большими руками. — Единственное, что в этом есть не правильное, — это люди, которые будут пытаться пристыдить тебя. Тебе не нужно быть правильной или обычной, чтобы быть хорошей, детка. Тебе просто нужно жить и любить без чувства вины, и я клянусь тебе, ты покинешь этот мир лучше, чем вошла в него.

Господи, он был таким поэтом.

— Хорошо, Кинг — сказала я, потому что в тот момент я верила, что он прав.

Он пристально посмотрел на меня, чтобы убедиться, что я говорю правду, прежде чем сказать:

— Хорошо. Тогда ты со мной?

— Да, я с тобой — тихо прошептала я в ответ на его жест, взяв его красивое лицо в свои руки. Я прижалась к его губам нежным поцелуем с открытым ртом. — Но у нас должны быть правила.

— Ты можешь вывести учителя из класса, но не можешь вывести учителя из девушки, а? — Кинг рассмеялся, прижавшись к моей шее, прежде чем поцеловать меня в ухо.