Уроки развращения

Дарлинг Джиана

Он выглядел таким же огромным и опасным, как и всегда, слишком горячим для всех, даже более горячим, чем его сын, если вам нравится мужчина, который выглядит так, будто может буквально и легко убить когото голыми руками.

В отличие от других парней, он по- прежнему опирался на свой мотоцикл, носил свою кожаную куртку, курил сигарету так, что это говорило о том, что он знает, как заниматься любовью с женщиной, и, наоборот, что ему наплевать на ваше мнение о его раковой палочке.

Тем не менее, я сказала:

— Курение тебя убьёт.

Поскольку я искала это, я увидела вспышку юмора в его глазах, почти

такого же цвета, как у его сына, но скорее серебристых, чем бледно-голубых.

— Может быть, не так уж и удивительно, что ты его бесишь. — поправил он.

Я беспомощно пожала плечами и подошла к его мотоциклу, чтобы вместе с ним опереться на огромное металлическое чудовище. Было что-то такое в отце Кинга, в человеке, сама поза которого смела любого, кто посмел бы с ним возиться, что странно успокаивало меня. Я знала, что я ему не интересена, что он не осуждает меня за то, что я вожделею его сына, что у меня уродливый двор или испорченный брак. Зевсу Гарро было наплевать на всех, пока он сам этого не делал, а потом ему было все равно, кто ты и что ты когда-то сделал.

У меня было чувство, что я отношусь к последней категории, и от этого мне становилось тепло внутри, как никогда не было приятно угождать родителям, чтобы сохранить их расположение, или подчиняться Уильяму, потому что это был мой долг как его жены.

Зевс протянул мне влажный кончик своей сигареты. Когда я с сомнением подняла брови, он дернул плечом и сказал:

— Невозможно ненавидеть наркотики, если ты их никогда не пробовал.

Я посмотрела на него и подумала о том, что никогда не принимала наркотики, даже не курила косяк, никогда не занималась сексом на публике, не крала зажигалку на заправке и не целовалась с незнакомцем. Я думала о том, что ушла от Уильяма, чтобы наконец-то жить, чтобы позволить темной мне наконец-то дышать, а я едва это сделала.

Я взяла сигарету и поднесла ее к губам, сделав крошечную затяжку. Зевс наблюдал за мной, его губы уже скривились, прежде чем я начала кашлять, словно мои легкие были в огне. Он глубокомысленно хихикал, похлопывая меня по спине мясистой лапой.

— Не для всех — признал он.

— Ты, — сказала я между приступами кашля, — знал, что мне это не понравится.

— Женщина, я многого не знаю, и большинство из того, что я узнал, я узнал, попробовав. Это самый чистый способ прожить жизнь.

— Почему бы тебе не заняться байкерским мародерством, а я займусь обучением. — посоветовала я, бросая сигарету на землю, чтобы потоптаться по ней своим ярко-розовым шлепанцем.

Когда я закончила, я уставилась на Зевса, нахально вскинув подбородок.

Он разразился смехом, откинув голову назад, как это делал Кинг, обнажив свое толстое, красиво обтянутое шнуром горло. Я была потрясен молчанием от великолепия этого человека и от привилегии видеть его смех.

— Эй, старик — крикнул Кинг со стороны дома. — То, что я зол на нее, не значит, что ты можешь приставать к моей женщине. Найди кого-нибудь поуродливее, кто согласится терпеть твою ужасную рожу!

— Ради всего святого, я не твоя женщина. — крикнула я в ответ, и руки тут же сжались в кулаки на моих бедрах.

Зевс уставился на меня, забыв о юморе.

— Парень плохо к тебе относится, учитель. Он ни хрена не скрывает этого. Он хочет тебя. В его понимании, это уже решенный вопрос.

Я вырастил их избалованными, но ты не можешь винить меня. Моя бывшая жена — сумасшедшая дрянь, так что я, возможно, переборщил, но он хороший ребенок, хороший сын и брат, и однажды он станет хорошим человеком для Падших. Он был бы чертовски хорошим партнером, вся эта любовь и преданность, заложенная в нем, только и ждет, чтобы размотаться и прикрепиться к нужным людям.

— Я понимаю, откуда Кинг черпает свой поэтический талант. — сказал я тихо, потому что хотела, чтобы мне не пришлось этого говорить. — Но я его учитель. Неважно, как мы познакомились, это не отменяет того факта, что быть с ним было бы не только неэтично, но и социально неприемлемо.

— Никогда не заботился о том, что обо мне думают люди, так что не могу сказать по собственному опыту, когда говорю: Да какая на хрен разница?

— Может, в школьный совет? Мне нужна эта работа. — напомнил я ему. — Не каждый может управлять империей марихуаны.

Глаза Зевса вспыхнули.

— Мне нравится твое чувство юмора, учитель, но это не то, над чем стоит шутить, слышишь?

— Да — проглотила я мгновенно возникший страх. — Я тебя поняла.

Он отрывисто кивнул, разжал руки, чтобы встать во весь свой внушительный рост, и повернулся ко мне лицом.

— Дело в том, что мне наплевать, хочешь ли ты быть с моим сыном. Насколько я понимаю, вы оба взрослые люди по обоюдному согласию, и ты кажешься приличной женщиной, немного тощей на мой вкус, но если моему сыну это нравится. — пожал он плечами, в его глазах плясал юмор, когда я набросилась на него. — Полегче, учитель, я тебя понимаю. Жизнь тяжела, когда тебе не все равно, что думают люди. У тебя есть работа, друзья, которые могут тебя осудить. Просто скажу, что ты всегда можешь найти другую работу, новых друзей. Сучки из Mото-Клуба — неплохие женщины. Они тебе понравятся. Если решишь, что хочешь этим заняться, я попрошу Маджу, женщину Бака, позвонить тебе. Она руководит MК, сучки.

— Это самый странный разговор, который у меня когда-либо был. — призналась я. — И, просто чтобы сказать, называть женщин суками в 2017 году — это полное женоненавистничество.

Он пожал одним огромным плечом.

— Как я уже сказал, меня такие вещи не волнуют. Она чертов персик, изменила дерьмовую удачу Бака к лучшему. Я думаю о ней все, так что какая разница? — Он посмотрел, как я впитываю его убедительную, но странную байкерскую философию, и кивнул. — И, просто чтобы сказать, у тебя их будет больше, если ты будешь держаться за моего сына. Парень — та еще штучка.

— Кстати, спасибо — быстро сказала я, чувствуя, что он уже почти закончил со мной. — За вчерашнее. Уильям оказался на удивление настойчивым.

Его взгляд прошелся по мне.

— Не так уж и удивительно.

— Это хорошо, но на самом деле, он не особо заботился обо мне, когда я жила с ним, так что я не понимаю, почему он заботится об этом сейчас.

— Мужчины не любят терять то, что им принадлежит, особенно если это хорошенькая маленькая учительница с нахальством, но с серьезной жаждой угодить. Его гордость уязвлена, а такой мужчина, как Вилли-бой, этого не потерпит. Я работаю над кое-чем, чтобы он получил чертову картину, но пока он думает, что ты со мной, и, поскольку он адвокат и умный человек, он отступит.