Уроки развращения
Шрифт:
— Я думаю, все знают, что ты имеешь в виду. — Сказала Тейлин. — Но я должна согласиться, он действительно великолепен. Я забыла, как спрягаются глаголы сегодня в классе, потому что была так ошеломлена его красивым лицом.
Все засмеялись, и я воспользовалась моментом, чтобы тихо сказать Рейнбоу:
— Он не пришел сегодня на мой урок.
— Не может быть. Ты сказала директору?
Я покачала головой, прикусив губу.
— Я подумала, может, он запутался в расписании. Я хочу дать ему преимущество, особенно после всех этих разговоров о нем и его отце. Возможно, он и так чувствует
— Ты мягкотелая, да?
— Двадцать баксов за то, что Тей снова подцепит своего байкера. — Сказал Уоррен, с усмешкой глядя на хорошенькую Тейлин.
Она взглянула на него, но румянец, проступивший на ее щеках, все испортил.
— Отвали.
— Значит, он еще не предложил тебе встречаться, да?
Даже я нахмурилась, потому что Уоррен был груб, ища мягкое место, в которое можно ткнуть пальцем. Я не знала этого «байкера», но, очевидно, это была щекотливая тема.
— Отвали, Уоррен. — Шипела Рейнбоу.
— Серьезно. — Сказала Джорджи, наша секретарша и очаровательная женщина средних лет с упругими белокурыми локонами.
Тейлин не заботилась об их защите. Она оскалила свои маленькие зубы, наклонившись вперед так, что чуть не упала с табурета.
— Осторожнее. Я могу просто вызвать того байкера и заставить его напомнить тебе, почему мы относимся к Мото-Клубу Падших с уважением и более чем небольшим страхом в Энатрансе.
— Оооо, я так боюсь. — Засмеялся Уоррен, и пара его приятелей, учителя биологии и физкультуры, засмеялись вместе с ним.
Тейлин откинулась на спинку табурета, ее лицо скрывалось в тени слабо освещенного бара, и тихо проговорила:
— Ты должен.
Дрожь пробежала по моему позвоночнику. В эти дни меня легко было напугать, но даже если я это понимала, то это ничего не изменило в моем ужасе.
Я знала о Мото-Клубе Падших, безусловно. Все в Британской Колумбии, на западном побережье Канады и США, во всем Соединенном Королевстве знали о Падших. Они были современными военачальниками этих земель, людьми, которые создали свои собственные правила и держали железную власть над остальными. Полиция годами пыталась закрыть их, но уступила, когда ничто, с момента их создания в 1960 году, не смогло сбить с них спесь. Их знали и боялись, но они не были жестокими, как некоторые Мото-Клубы в Техасе и на востоке. Публичные расстрелы, груды трупов и плохо скрываемые мародерства остались в прошлом. Их власть была настолько абсолютной в БК, что они правили без споров.
Я знала все это, потому что проводила исследования перед переездом в Энтранс и потому что мой брат увлекался многими плохими вещами, но он никогда, ни разу, не был настолько глуп, чтобы связаться с Падшими.
Мне было трудно поверить, что хорошенькая маленькая Тейлин связана с преступником, но я подумала о «белокуром короле» с парковки много месяцев назад, о его ауре угрозы и тоталитарного контроля. Он был самым привлекательным мужчиной, на которого я когда-либо смотрела, в немалой степени из-за его незаконности.
Словно почувствовав мои мысли, Тей пододвинула свой табурет ближе к моему, когда разговор возобновился вокруг нас.
— Ты выглядишь заинтересованной, принцесса. — Сказала она с лукавой улыбкой. —
Я молчала, потому что ее слова раздражали меня, но у меня не было достаточно опыта, чтобы дать язвительный ответ.
Тейлин заметно смягчилась, сбросив враждебность, которой она окутала себя, когда Уоррен нападал на нее.
— Мне жаль, Сай (прим. пер. Cy — Cyclopos, сокращённо от Циклопа), — щекотливая тема для меня. Мой лучший друг — коп. Мой вроде как парень — однопроцентник. Ты можешь понять, что это источник разногласий.
— Понимаю. — Я колебалась. — Тогда зачем это делать?
Она долго смотрела вдаль.
— Человек, не уважающий закон, не является человеком, не уважающим ничего. Вся эта интенсивность, эта преданность направлена на другие вещи, в основном на их народ; братство, семью, их женщин. Ты не сможешь испытать ничего подобного, пока не испытаешь это.
Я сглотнула, удивленная дрожью желания в моих костях.
— Тогда от этого трудно отказаться.
— Да. — Тихо согласилась она.
На мгновение мы замолчали, прежде чем она оторвалась от своих размышлений и опрокинула в себя остатки пива. Она закусила губы, вытерла мокрый рот тыльной стороной ладони и объявила, что следующая порция за ней.
Я смотрела, как она идет к бару, и тогда я заметила белокурого короля, прислонившегося к дальнему концу, одна нога в сапоге была перекинута через другую. Он наблюдал за мной так, что это говорило о том, что он наблюдал за мной уже некоторое время. Его привлекательность больно вцепилась в мое нутро, неумолимо притягивая меня к нему. Я жаждала этой красоты, она наполняла меня жадностью и собственничеством. У меня руки чесались провести по его крутым скулам, похожим на скалы, запустить их в густой, вьющийся беспорядок его золотистых волос.
Я смотрела, как его напряженный взгляд превращается в сияющую улыбку. Мое дыхание разом оставило меня, но я не заботилась о том, чтобы вернуть его. Я бы никогда больше не дышала, если бы это означало увидеть этого мужчину с улыбкой, сделанной специально для меня.
— Иди сюда. — Прошептал он.
Я почти слышала его голос, шепчущий команду мне на ухо, его горячее дыхание на моей шее. Я задрожала, соскользнув с табурета, и без всякой сознательной мысли направилась к нему.
— Кресс? — Тей позвал меня.
— Туалет. — Пробормотала я.
Белокурый Король с минуту смотрел, как я иду к нему, затем повернулся и вышел через черный ход.
Я последовала за ним.
Ночной воздух был прохладным и благоухал морской солью и кедром, таким свежим, что у меня защемило в легких. Я сделала паузу, чтобы глубоко вдохнуть, потому что не могла удержаться.
В ту же секунду меня схватили руки. Они прижали меня за плечи к деревянной наружной стене бара, но я не закричала, потому что знала, что меня держит белокурый Король. Желтый свет далекого уличного фонаря падал на его лицо, разрезая его на черно-белые рельефы, которые делали его одновременно ошеломляюще красивым и ужасающим.