Уроки русского. Русская душа, русское слово, русский характер

Миронова Татьяна

Но всякий раз в истории, когда русским, идущим впереди мужикам, пресекали пути движения, развития, созидания, они мечом прокладывали себе дорогу. Почувствовать себя воином, идущим впереди обездоленного, осиротелого, оскорбленного народа – вот единственно возможный спасительный путь для русского мужика. Этот сберегающий нацию опыт подсказывает нам, к примеру, сербский язык, в котором жена именует мужа – войно. По-сербски глава семьи, женатый мужчина – воин! Сербы, находившиеся под турецким владычеством пятьсот лет, знают, что выстоять порабощенному игом народу можно только тогда, когда его мужчины, мужи поголовно становятся воинами.

Русским женщинам необходимо сегодня следовать примеру сербских жен. Наши мужья, чтобы не потерять смысл своего существования, должны стать

воинами. Это их единственная возможность выбрать путь идущего впереди. Иного способа спастись история народам не предоставляет.

Материнство и Родина

Исходное значение слова мать – огромная, обширная, основная в жизни, что создало древнейший архетип матери, понятный человеку с рождения: мать – опора всего сущего (ср. однокоренные слова матерый, материк, матица), мать – корень всех человеческих начинаний и творческих устремлений, основа всяческого начала и конца. Привязанность к матери как к основе нашей жизни неизменно заставляет каждого возвращаться к родному очагу, искать здесь новых сил и новых вдохновений.

Своеобразие же русского национального сознания в том, что архетип матери у русского человека напрямую соотносится не только с привязанностью к родившей его женщине, но и с любовью к родной земле, которая имеет отчетливые черты материнства.

«От земли взят, землей кормлюсь, в землю пойду», – издревле говорили русские. «Земля еси и в землю пойдеши», – в лад исконному поверью вторит богослужебный чин. Это и есть понятие Родины. Ибо все мы рождены и живем в физическом, телесном смысле именно землей, в ней лежит прах наших предков, из которого взрастает все, чем кормятся новые поколения, и сами эти поколения в свое время тоже станут прахом, и почвой для потомков. Земля и впрямь рождает нас и носит на себе и потому она – Родина, и потому она – Мать. «Добра мать до своих детей, а земля до всех людей». «Как ни добер кто, а все не добрей Матери Сырой Земли: всяк приючает семью до гробовой доски, а земля приючает и мертвого». «Нужна рыбе вода, птице вольная ширь поднебесная, а человеку нет ничего нужнее, как Мать Сыра Земля, – умрет, и то в нее уйдет».

Но не всякая земля – мать, а родная, та, где человек родился, ибо в ней лежат его отец и мать, деды и прадеды. Земля – это икона предков. И потому издревле перед лицом земли родной человек не мог солгать, и говорили в старину: «Не моги солгать – земля слышит!». И потому человек не смел выругаться черным словом, ведь по поверью, у того, кто ругается матом, земля три года под ногами горит. А еще русские твердо верили, что земля не принимает в себя после смерти тех, кто знается с нечистой силой, такие скитаются тенями среди живых, наводя страх и ужас, вот отчего колдуну в могилу вгоняли осиновый кол – чтоб не шастал по земле, раз она его не принимает, да не пугал добрых людей.

Клятвы перед лицом земли донесла до нас языковая память, то были обеты, слышимые поколениями предков: «В земле деды-прадеды лежат, из земли всякое слово слышат!». Считалось, что тяжких грешников земля ни на себе, ни в себе не держит, они проваливаются «сквозь землю», и потому в подтверждение добросовестности говорилось «Да провалиться мне на этом месте!». А в древности клялись «Не роди Мать Сыра Земля!», что равносильно молитве-оберегу «Не дай Бог!». И еще сохранялась в народе клятва «Пусть прикроет меня Мать Сыра Земля навеки!», так говорили, принося обеты, осеняя себя правой рукой крестным знамением, а в левой держа ком земли. Братающиеся на жизнь и на смерть не только менялись крестами-тельниками, но и вручали друг другу горсть земли. Жило поверье, что если собрать на семи утренних зорьках по горсти земли с могил заведомо добрых покойников, то эта земля будет спасать собравшего ее от всяких бед и напастей.

Язычество дремучее! – вздохнет кто-то, но ведь в русском христианстве сохраняется та же древность – и землю с могил святых Божиих носят православные как святыню, и в гроб почившего после отпевания кладут горсть освященной земли.

А кому из современников не знакомо поверье: «Кто не захватит с собой в чужедальний путь горсть родной

земли, тот никогда больше не увидит Родины»? Потому и брал с собой родную землю, завязанную в тряпицу, отправлявшийся в дальний путь человек, потому что это частица мощей его прародителей, зримое благословение его народа.

Сколько русских поговорок, основанных на особом понимании Земли Матери, карающей и милующей, заботливой и суровой, водится в нашем быту до сих пор: сквозь землю бы провалился, земли под собой не взвидел, да как его еще земля носит, хоть из-под земли достань, легче в землю лечь… Это впечатано в нашу генетическую память, это нерушимый архетип нашего национального сознания: земля – Мать, земля – Родина, земля – икона предков, земля – кормилица, земля – целительница.

Именно кормилица и целительница! За что русский человек не уставал благодарить землю. Кто не почитает земли-кормилицы, тому она, по словам народным, не даст хлеба, не то что досыта, а и впроголодь. Кто сыновним поклоном не поклонится Матери Сырой Земле, выходя впервые по весне в поле, на гроб того она ляжет не пухом легким, а камнем тяжким. Больные, мучимые лихоманками, выходили раньше в поле, клали поклоны на четыре стороны и приговаривали: «Прости, Мать Сыра Земля!». Да разве не ведомо всем, когда в болезни, при смерти на чужбине человек стремится к одному – вернуться на родную землю. Только действием инстинкта-архетипа можно объяснить, казалось бы, столь нерациональное завещание многих умиравших вдали от России – быть похороненными на родной земле и там упокоиться.

Многое из этих поверий уже утрачено, мы почти не сознаем, что родная земля – это икона наших предков и многотысячелетняя толща останков благочестивых родов. Мы не осознаем этого уже до такой степени беспамятства, что на местах старых кладбищ, снося их бульдозерами, строим сегодня развлекательные центры и магазины. Мы уже не думаем больше о том, что нас из земли слышат, и потому не стыдясь сквернословим, лжем, подличаем. Мы уже стали воспринимать землю лишь как окружающую нас среду. Да, как не стыдно, именно так – окружающую нас. А мы, стало быть, ныне живущие, – пуп земли. Каких только пакостей не претерпела от нас родная земля: вырубаем леса, поворачиваем реки, иссушаем болота, убиваем все живое на родной земле. Мы не думаем уже, что Она живая, что Она – святыня. Считаем ее только источником ресурсов, доходов и прибылей. Добрый сын так с матерью не поступает.

А ведь земля – Мать. В архетипах нашего русского мышления искони и навеки записано: Земля – Мать. Вот все знают: охватит, обступит человека горе, надсмеется злосчастье над его душой, задавит несправедливость или тоска, и кидается тогда горемыка ничком на землю, обхватывает ее, родимую, руками, как падал в детстве на грудь родной матери, выплачет свое горе, вырыдает все, что на душе, и легче становится. А почему к земле приникает человек? – кто ж знает. Да только сердце подспудно ведает старое поверье «Держись за землю, трава обманет!». Держись за землю!

Но если Земля – Мать, а это в тайниках нашей души, в архетипах мышления живет несомненно, то мы-то тогда – ее дети, сыновья и дочери. Материнство земли заложило в нас животный инстинкт Ее защищать, заботиться о Ней как о Матери. Я повторяю – животный инстинкт. Все русские, родившиеся на русской земле, – по зову предков непременные защитники Родины, Матери Земли. Такая убежденность на протяжении веков хранила Россию и русских от внешних нашествий. Кто бы пришлый ни явился к нам на Родину – не в гости, под какой личиной бы ни скрывался чужак, его намерения выявлялись по тому, как он обходился с Матерью Землей нашей, с Родиной русской. Топтал ее, терзал, разорял, губил цвет земли, – поднималась, хотя бывало и не сразу, сила русская, вздымались сыны Родной Земли, сколько бы их ни осталось, постоять за Мать. Не было в том русском гневе никакой корысти. Ни себя защитить, ни за родню заступиться, ни свою собственность отстоять – не об этом русские помышляли, они вставали именно за Родину Мать. Знают наши враги этот исконный инстинкт русский, потому и вживляют всеми силами в наше сознание сегодня толерантность – безразличие сына к матери, терпимость к тем, кто над Ней ругается.