Уроки русского. Русская душа, русское слово, русский характер

Миронова Татьяна

В известном древнерусском стихе о Голубиной книге задается вопрос: «Которая земля всем землям мати?». Ответ следует: «Свято Русь земля всем землям мати». «Почему же Свято Русь Земля всем землям мати?» – «А в ней много люду христианского, они веруют веру крещеную, крещеную богомольную, самому Христу, Царю небесному, Его Матери Владычице, Владычице Богородице, на ней стоят церкви апостольския, богомольные, преосвященные, Они молятся Богу распятому…». У кого язык повернётся назвать эти слова проявлением русского шовинизма или самовозношения. Не только русские считали свою Родину матерью всех земель. Территорию, на которой располагается Русь, геополитики Европы и Америки по сию пору называют heartland – «сердце земли». Такой видели нашу землю другие народы планеты, и это подтверждается новыми исследованиями глобального потепления климата. В то время как Западная Европа, Америка, Австралия, Африка подвергнутся ужасным природным катастрофам,

по прогнозам ученых-климатологов, самой пристойной и комфортной для жизни станет земля под названием Россия. Вот и зарятся на нашу Родину-Мать завидущие глаза и загребущие руки чужаков, вот чем объясняется исподволь управляемое нашествие в Россию некоренных народов, – надо разбавить, растворить русский народ, чтобы истребить и истощить его сыновнюю силу, когда придет наш час постоять за Мать-Сыру-Землю – за нашу с вами русскую Родину.

Отцовство и Отечество

В славянском слове отец заключено древнейшее значение – источник существования. Корень от- у слова от-ец – исконно тот же, что и в нашем русском предлоге от, который употребляется с родительным падежом. То есть отец – это тот, от кого ты происходишь, отец – это твой источник. Когда жена рожает от мужа, он становится от-цом. Так отец в истоках русского языка именуется источником нашей жизни.

И еще одно слово обозначает отца в русском языке – это батя. Оно восходит к индоевропейскому pater. Английское father и немецкое fater имеют те же истоки. Корень этого слова сохраняет исконное индоевропейское значение – «защитник». Батя в русском представлении, как и в представлении других языков, – это защитник рода и семьи, тот, кто бережет и ограждает от беды, о чем и предупреждают русские поговорки всякого зарвавшегося сына: «Не лезь поперед батьки в пекло». Подвергаться риску и опасности – привилегия и обязанность отца – защитника семьи.

Ещё есть мудрая поговорка, которую вспоминают обычно с запоздалым раскаяньем: «Был отец – убил бы его, нет отца – купил бы его!». А ведь как точна природная наша мудрость. Всякий сын бывает отцу поперечником, отцовское старое да надежное представляется ему отсталым и устарелым. И сколько таких раскаявшихся после отцовской смерти сыновей вспоминают эту поговорку! Вспоминают и тогда, когда растят уже собственных сыновей, таких же, как сами, поперечников, привередников и спорщиков.

Два смысла, связанные с именем отца в русском языке – источник нашей жизни и наш защитник, – ускользают ныне из сознания русских людей. Не всякий помнит и пятую заповедь Закона Божия: «Чти отца и матерь свою, да благо ти будет, да долголетен будеши на земли». Заповедь постановляет в чем залог нашего благосостояния на земле и залог долголетия нашего рода, то есть детей и внуков. По сути же, почитание отца-матери как заповедь и как архетип мышления являются основой идеологии национализма. Национализм – это любовь к своей нации, единственная идеология, позволяющая народу выстоять в кошмаре глобализации. Любовь к отцу, а у отца – любовь к своему отцу – нашему деду, а у деда – почитание своего отца – нашего прадеда… Почитание старших в семье преобразуется у нас в почитание дедов и прадедов в роде, а любовь и уважение к своему роду выливается в любовь к родному народу.

Законы наследственности, прописанные в архетипах русского мышления так же, как и пятая заповедь, видят долголетие рода в сохранении доброго духа, передающегося от отца к детям, в преемственности добра и зла в роду: «Каков батюшка, таковы и детки», «У доброго батьки добры и дитятки», «Яблоко от яблони не далеко падает», «Сын в отца, отец в пса, а оба в бешеную собаку».

Каждый из нас, слыша эти слова от родителей, взрослеет в убеждении, что будущее нашей семьи и нашего рода, судьба и счастье наших детей – в наших руках. И не надо изучать биологические законы наследственности, штудировать генетику, чтобы понимать, откуда у наших детей изъяны и пороки – от нас самих.

У русских сегодня еще довольно крепко укоренена любовь к матери, сыновей-дочерей, бросивших или презирающих мать, очень не много. Но при этом в России властвует полное пренебрежение к отцам. Народ, утративший отеческую любовь, нация, в которой нет почитания отцов, обречены на вымирание, точно так же, как и семья, в которой отец – не защитник, а сын не чтит отца, уже не семья и не род. Этот архетип мышления надо очищать от мути в глубинах своей души.

Для спасения нации надо восстановить в народе чувство отеческой любви. Таков закон национального выживания: он коренится и в исконном названии Родины. Отечество – это ведь не столько наша земля, это прежде всего земля наших отцов, земля наших предков, передавших ее новым поколениям.

Добро и зло по-русски

Отличительная черта нашего времени – наглое и упорное смешение представлений о добре и зле, когда

человек, творя преступления, не отдает себе отчета, что совершает зло. Но различать добро и зло свойственно любому человеку. Понимание «что такое хорошо, и что такое плохо» национально обусловлено.

Древние корни слов добро и зло в русском языке изначально несут в себе понятия хорошего и плохого. Причем добро и зло существуют в постоянном сопоставлении друг с другом, они – основная шкала оценок всего, с чем сталкивается человек в течение жизни. Поэтому отговорки, что кто-то что-то не понимает, творя зло, – притворство и негодяйство.

В той же системе координат пребывает множество пар слов, соотносясь одно – с добром, другое – со злом, таковы: право и лево, верх и низ, прямо и криво, перед и зад, свет и тьма, белый и черный. По тому, как в русском языке эти слова распределяются в категориях добра и зла, мы можем судить о представлениях нашего народа, что он считает добрым, а что ненавидит и презирает как безусловное зло.

Итак, понятия добра и зла есть исходные установки, заданные нашим родным языком. В той же системе координат размещены противопоставленные друг другу пары слов, которые отражают представления народа о том, что для него в жизни хорошо, а что плохо. Таковы прежде всего слова правый и левый. Разумеется, они обозначают конкретно правую и левую стороны при ориентации человека, правую и левую руки и части его тела. Но одновременно они хранят в себе представление о том, что правое – это добро, а левое – это зло. Вот почему в понимании русского народа править в государстве можно лишь творя добро, управлять, согласно нашему языку, должно лишь во благо. Если русские убеждаются, что власть имущие несут ему зло, они требуют исправления ситуации. Они интуитивно стремятся выправить свою жизнь, если власть не правит народом, а ведет его ко злу.

Корень прав- необычайно плодотворен в нашем языке, вся человеческая деятельность, с точки зрения русского самосознания, должна быть освящена идеей правоты. Ключевое для нас понятие правда исконно означало свод правил, по которым живут русские люди. И первое русское собрание законов и правил называлось «Русская правда». Правду как правило русской жизни, то есть жизни в добре, народ рассматривал как всепобеждающую силу: «Не в силе Бог, а в правде», «Деньги могут многое, а правда – все».

Справедливость – это основной принцип, движущий русским человеком, который готов терпеть материальные невзгоды и лишения, нужду и голод, но нарушение справедливости его оскорбляет и разъяряет. Вспомните Манежную площадь столицы, где против беззакония и государственного беспредела, то есть против несправедливости, выступили наши дети – четырнадцати-, шестнадцати-, восемнадцатилетние мальчишки. Уж кажется, им-то где было научиться чувству справедливости, ведь они выросли в самые несправедливые за последние полвека времена! Но в том и дело, что это чувство – врожденное в русских, и вздымается в наших душах непредсказуемо.

Насколько благим понятием правый пронизана вся наша жизнь, настолько слово левый носит в русском языке и сознании ярко негативную окраску. В нас стойки понятия – левачить, левак, гулять налево, добыть слева, продать налево, зайти слева. Все это о незаконных, неприличных, неприглядных, с точки зрения русского человека, делах. А как живучи установки, основанные на древнем представлении, что слева за плечом у нас хоронится нечистая сила, и чтоб не сглазить, надо плюнуть на нее через левое плечо. И еще вспомним наши древние выражения, которые никому объяснять не надо: встать с левой ноги, надеть рубаху на левую сторону…

Слово правда противопоставлено в русском языке понятию ложь. Причем правда – все, что не содержит в себе лжи, а ложь – безоговорочное зло, не приемлемое для русского человека, который полагает безнравственными все производные лжи – обман, хитрость, ловкость. Наша русская психология правдивости, честности резко контрастирует с психологическими установками других народов, к примеру, иудеев, у которых данные понятия являются позитивными качествами, что отражено в их религии. Так что древнейшие пространственные ориентации правый и левый в архетипах русского мышления предстают категориями добра и зла. И понятия верх и низ, первоначально пространственные, оказываются и признаками доброго – верх и злого – низ. Тело человека в древних, надежно хранящихся в подсознании представлениях, следует покрывать ниже пояса, прятать его от чужих взглядов, ибо там срам и стыд. Все, что относится к проявлениям физической жизни ниже пояса, рассматривается как подлежащее сокрытию, дабы избежать греха, впадения во зло. Оголившегося прилюдно человека именовали наглым, то есть обнажившимся и, следовательно, бесстыдным. А что такое стыд? Это слово сродни понятиям стужа, студить. Стыд – это когда телу холодно, то есть когда человек раздет. Не зря существует и глагол издеваться – что значит раздеваться, не чувствуя холода и стыда, и тем самым выказывая свое бесстыдство.