Уроки зависти
Шрифт:
– Ты от какого дня считаешь послезавтра? – усмехнулась Ольга. – У тебя билет на вчера был. Так что лежи, пожалуйста, и приходи в разум. Через полчаса врач придет, посмотрит тебя, тогда и будем с твоим отъездом разбираться.
Это известие Нору словно обухом по голове ударило. Как это – послезавтра было вчера?! Она, получается, уже три дня здесь лежит или даже четыре? Да что же это с ней, господи?!
Удивление стало растерянностью, а потом и подавленностью, и все это не исчезло, когда пришел врач и стал Нору осматривать и ощупывать.
У
– Поберегите себя, барышня, – сказал он. – И ребенка своего тоже. Никаких волнений, даже приятных. Организм у вас на редкость мимозный, для него это губительно. Будете принимать препараты железа и рыбий жир. Не беспокойтесь, все наладится.
Он коротко пожал ее руку, безвольно лежащую поверх одеяла. Пальцы у него были прохладные.
Врач ушел. Тишина стояла в комнате. Нора лежала на диване, натянув одеяло до подбородка. Открылась дверь – Ольга вошла в комнату.
– Отчего же организм у тебя такой мимозный, а, барышня? – спросила она.
Голос звучал весело.
«Что ж тут веселого? – подумала Нора. – Стыд-то какой!»
– Я скоро поеду, вы не беспокойтесь, – поспешно сказала она. – Полежу еще часок, и все пройдет. Я вообще-то здоровая, сама не знаю, что вдруг такое на меня нашло.
– Еще чего – поеду! – махнула рукой Ольга. – Во-первых, через часок это не пройдет, а во-вторых, скажи-ка, муж у тебя есть? Я к тому, что неплохо бы его вызвать. Тебе в таком состоянии одной в поезде трое суток трястись совершенно ни к чему. Так как насчет мужа?
Оттого, что Ольга перестала называть ее на «вы», Норе стало полегче с ней разговаривать. Наверное, от этого. Или от другого чего?
– Мужа нету, – сказала она.
– А отец ребенка не приедет? – уточнила Ольга.
Нора представила, как бы это могло быть, чтобы приехал отец ребенка, и даже улыбнулась, таким невероятным показалось ей это предположение.
– Нет у него никакого отца, – сказала она.
– А у тебя?
– И у меня нету. Вообще никого нет.
– Ты уверена, что хочешь рожать? – Ольга прищурилась, спрашивая.
– Ну а как по-другому? – пожала плечами Нора. – Так уж природа решила.
– Однако! – усмехнулась Ольга. – Ты, я смотрю, фаталистка. Природа, должна тебе сказать, вовсе не решила, что женщина должна рожать всех детей, которых в состоянии зачать. Особенно если у этой женщины хроническая анемия и она одна как перст на свете. Не хочешь рожать, значит, и не надо.
Это было то, ради чего она приехала в Москву. Невозможность чего поняла, побродив час-другой по огромному городу. Женщина с лицом как ясная луна предлагала ей это,
Цель поездки была достигнута хотя и неожиданно, но очевидно.
– Так как, Нора? – повторила Ольга. – Будешь рожать или нет?
– Буду, – удивляясь тому, что слышит свой голос откуда-то со стороны, произнесла Нора. – Надо родить.
– Кому надо?
Голос Ольги звучал как-то… Не настороженно, а внимательно, вот как.
– Не знаю, – проговорила Нора. – А только чувствую, что надо. Ну и рожу, значит, ничего не поделаешь.
– Поразительная девочка! – рассмеялась Ольга. И, обернувшись к вошедшей в комнату дочери, объяснила: – Безропотность, фатализм, затурканность даже, я бы сказала, а стержень характера при этом – как сталь. Первый раз в жизни вижу такое сочетание. Говорю же, феномен.
– А папа говорит, что стержень характера не зависит от самого характера, – сказала Алиция.
– Твой папа известный парадоксалист. Ладно, дорогая, раз эта стальная девочка собирается вставать, пойду суп разогрею.
Прежде чем Нора успела возразить, Ольга вышла из комнаты.
– Я только книжку возьму, – сказала Алиция, открывая один из книжных шкафов. – Не буду тебе мешать.
Алиция и сразу показалась Норе красавицей, а теперь, разглядев ее получше, она поняла, что таких раскрасивых красавиц просто никогда в жизни не видала.
Волосы у Алиции были белые, как снег, и вились шелковыми кудрями. А глаза были похожи на листья и касались своими уголками самых висков. И были эти глаза зелеными, тоже как листья весение.
«Она артистка, наверное, – подумала Нора. – Кем же ей еще быть? Такую красоту все должны видеть».
– Ты спи, если хочешь, – сказала Алиция.
– Я уже выспалась, – улыбнулась Нора.
– Ну да, ты спала как в балете.
Алиция тоже улыбнулась. Улыбка сделала ее лицо совсем уж ослепительным.
– Почему как в балете? – удивилась Нора.
– Потому что ты была как Спящая красавица! – засмеялась Алиция. – Мы даже испугались – подумали, ты в летаргию впала. Но Кирилл сказал, что просто твой ослабленный организм защищается от слишком сильного потрясения чем-то вроде анабиоза. Это так загадочно! – Глаза ее сверкнули. – Иногда я жалею, что не стала врачом.
– А кем ты стала? – спросила Нора.
Легкость, которую она чувствовала в этом доме, с обеими этими женщинами, была так же очевидна для нее, как и необъяснима.
Все здесь было для нее ново. Все должно было для нее быть не просто чужим, а чуждым. Но ни чужим, ни чуждым, ни хотя бы непонятным ничто здесь для нее не было.
– Пока что я стала женой, – ответила Алиция. – Скоро стану мамашкой. А там посмотрим. Если Андрюшка будет меня слишком активно на руках носить, то я, может, разленюсь и вообще никем не стану. А если не разленюсь, то окончу физтех, несмотря ни на что.