Уровень: Война
Шрифт:
— Я умываюсь в другой ванной…
— Не важно. Я вам еще не надоел?
Ее глаза удивленно распахнулись.
— Нет.
— Тогда, значит, мы еще не перешли к стадии «Убирайся вон, гнусный ублюдок, я собираю свои вещи!» и, значит, я пока о вас забочусь — холю и лелею. Вы помните?
Вместо ответа она открыла и закрыла рот, а он, пользуясь моментом, вложил пачку купюр ей прямо в ладошки.
— Мне… У меня даже нет сумочки, мне некуда это положить…
— Вот пойдите и купите ее. Какую
И он ушел, похлопав ее по руке и совершенно не беспокоясь о том, что кто-нибудь отберет у нее деньги. Отобрать деньги? У Ани? Шутите? Да она хребет переломает тому, кто попытается это сделать — даже посмотреть косо в ее сторону. И все вспомнит, все якобы зарытые, забытые и давно похороненные в недрах памяти навыки — в этом он тоже не сомневался.
Впервые мысль о том, что дама способна себя защитить, Эльконто понравилась, но он едва ли обратил на это внимание, потому как уже целиком и полностью сосредоточился на образе жареной картошки, которую собирался заказать.
Ах, да, перед походом в бар, неплохо бы заказать второй ключ.
— Ну, как дама?
— Хорошо. Гуляет по торговому центру, что-то выбирает.
— Ты вывел ее на улицу? Она ничего не узнала?
— Вроде бы пока нет.
Стивен позвонил тогда, когда Дэйн опустошил уже полмиски, с интересом наблюдая за футбольным матчем на широком, подвешенным к потолку экране. Мужики в белых майках откровенно уделывали мужиков в синих майках; Дэйн болел за «белых».
— А как в штабе? Соскучились по мне?
— Не особенно. Грин вполне прилично справляется, так что ни плохих новостей, ни сюрпризов.
— Зато я соскучился по работе.
Картошечка вышла у повара удачной — такой, как он любил: золотистой, хрустящей, посыпанной солью и укропом; Эльконто с наслаждением облизал пальцы.
— Ты что-то там жрешь, мне кажется…
— Не жру, а кушаю. Картошечку.
— Ты неисправим. — Доктор на том конце усмехнулся. — Слушай, я по какому поводу звоню — она еще не нашла у себя на ноге тату?
Дэйн на секунду подвис, нахмурился.
— Нет пока. По крайней мере, вопросов про нее не задавала.
— Если бы нашла — задала. Я приеду, сегодня вечером, пообщаюсь с ней, усыплю. Заодно привезу кожную краску, которая сведет этот штрих-код. Ни к чему нам пока проблемы.
— Точно.
Лагерфельд помолчал. Затем поинтересовался:
— Как твой день. В целом?
— Нормально. Я выдал ей денег, она что-то докупает. То, что я забыл.
— Надеюсь, это не нитроглицерин в аптеке…
— Типун тебе, Стив!
— Или что-то без клубничек…
— Шутник,
Эльконто запихнул в рот сразу несколько хрустящих соленых ломтиков и принялся жевать.
— Слуфай, за тащку я хотел тебя отдельно поблагодарить…
— Прожуй сначала, увалень!
— Сам такой!
— Так понравилась, значит?
— Особенно даме.
— А тебе?
— Блин, не поверишь, и мне тоже.
— Я знал, знал. — Стив довольно помолчал. — А ты чего опять ешь-то? Голодный? Тебя не кормят совсем?
Эльконто поспешно сглотнул и радостно поделился:
— Кормят! Не поверишь — кормят, и очень хорошо. Яйцами, тостами, джемом, кофе варят свежий…
— Я знал, что ты быстро привыкнешь к семейной жизни. — И, прежде чем друг успел разъяренно взвиться на подколку, доктор быстро добавил. — Хорошо, что не шрапнелью, порохом и твоими собственными ляжками — это пока главное. Все, я побежал, буду у тебя вечером. Держи ухо востро и наслаждайся жизнью.
Эльконто ничего кроме «Уммхх… Амммхх…», «флуфай, ты…» и «фтой!» так и не успел добавить.
Он оказался прав.
Когда они вновь встретились у выхода из центра, Ани держала в руках четыре — ЧЕТЫРЕ — набитых под завязку пакета. В одном покоилась коробка с щипцами для завивки, из другого торчал кожаный ремень дамской сумочки, и только Создатель знал, что находилось еще в двух. Наверное, как он и предполагал, лосьоны, косметика и прочая дребедень.
Щеки дамы румянились, глаза сияли.
— Все успела?
— Да!
— И ты накупила это все на тысячу?
— Ты что! У меня еще много осталось…
Он, не спрашивая и зная, что с пакетами в руках она не сможет сопротивляться, засунул ей в кармашек на блузке еще несколько сотен.
— Пригодятся.
— Дэйн! Я тебе наоборот сдачу хотел отдать!
— Лучше булочек мне испеки.
— Каких булочек?
— Или печенья. У тебя же в этих книгах есть рецепты печенья?
Ани удивленно открыла рот.
— У меня целая книга по выпечке.
— Вот и порадуй старика. Согласна?
Она кивнула так браво, что ей на лицо упала длинная челка, которую он, замешкавшись, все же убрал за ухо.
— Давай сумки, шопоголик…
— Я все верну!
— В виде пустых коробок и баночек…
— В виде денег!
— Не вернешь — не возьму.
— Возьмешь, никуда не денешься!
— Сказал — нет!
— Да-а-а!
— Так, ты уже орешь на меня так громко, будто мы все-таки перешли на стадию «чувак, ты начал меня раздражать».
Ани запнулась, на секунду остановилась, грозно взглянула на него, а затем неожиданно звонко рассмеялась, чем привлекла заинтересованные взгляды проходящих мимо людей.