Усадьба с приданым

Снежинская Катерина

– Ну не сейчас, конечно, – успокоил её Добренко. – Во-первых, я так понимаю, ты ещё не развелась. Во-вторых, между мужиками тебе передохнуть надо. В-третьих, ко мне привыкнуть. Я ж пока чужой, знаю. А вот к Новому году ближе в самый раз будет.

– Да ничего не будет! Я вообще не собираюсь…

– Мань, – новоявленный жених, наконец, встал. – Со мной спорить бесполезно, ты это усвой, ладно? Можно соглашаться, можно не соглашаться, а вот спорить – как об стену горох.

– То есть ты не сомневаешься, что я

за тебя замуж пойду? – съязвила Маша, чувствуя себя Алисой в Зазеркалье.

– Нет, ты, конечно, можешь не захотеть, право твоё. Но, вообще, не сомневаюсь.

– Ну и самомнение!

– Не самомнение, а самоуверенность, – весомо поправил Саша. – А иначе-то как? Начнёшь сомневаться, в клетку к зверям лучше не заходить, порвут.

– Но я-то не тигр! То есть не тигрица!

– Уверена? – усмехнулся Саша и легонько чмокнул Марию в кончик носа.

Она ничего и не почувствовала толком, лишь поняла: он её поцеловал. Ну или почти поцеловал. В общем, что-то эдакое случилось.

Ничего подобного просто так Павел не делал лет уже… много, а исключительно с прицелом на продолжение. Правда, с продолжением в последнее время тоже было не ладно. Но всё равно не делал и ей не давал, говорил, что всякие телячьи нежности – это мещанство. Хотя откуда бы бывшему дрессировщику и нынешнему заводчику знать, что мещанство, а что нет?

– Мань, ты думай поменьше, – посоветовал этот самый бывший-нынешний, – и всё нормально будет.

– Точно? – невесть зачем, но очень серьёзно спросила Маша.

– Я тебе говорю, – с непередаваемым мужским апломбом заверил её Саша. – Ты дальше одеваться будешь или так и станешь столбом торчать?

– А где ты это всё взял?

Мария кивнула на футболку, которую так к груди и прижимала.

– Купил.

– Где?

– В магазине.

– В Мухлово есть такие магазины?

– Да нет, в город смотался. В общем, мы тебя на улице ждём.

– Эй, погоди! – вспомнила Мария о главном невыясненном. – А у тебя любовь с первого взгляда случилась, что ли?

– Мань, я в любовях ничего не понимаю, честное слово. В этом ты сама как-нибудь разберись, ладно? И давай быстрей, Арей извёлся совсем.

– Ничего он в любовях не понимает, – сообщила Маша зеркалу, прикидывая на себя футболку с жуткой мордой и какими-то загадочными кровоточащими письменами. Майка была размера на три больше, а вот кроссовки, как ни странно, сидели точно по ноге. – Слышала: «разберись сама»! Это, вообще, нормально?

Зеркало, ясное дело, ничего не ответило, лишь намекнуло, что выглядит Мария Архиповна… ужасно. Вот только настроения это совсем не испортило почему-то. Нет, никакой свадьбы под Новый год госпожа Мельге не планировала, понятно, и всякими прочими глупостями заниматься не собиралась, но всё равно было приятно. А с чего, не очень понятно.

***

Странно, но после пробежки –

сначала по ровному, потом в горку, с горочки, затем с ускорение, упасть, мыча: «Не могу-у больше», ну и обратным порядком – жить захотелось ещё сильнее, утро радужными красками заиграло и даже собственные кости обнаружились именно в тех местах, где им природой быть положено. Но это, конечно, случилось уже после того, как Маша заново дышать научилась. А вместе со всем этим великолепием пришло желание, со вчерашнего дня надёжно спрятавшееся, общаться и что-то делать, хорошо бы полезное.

Да вот беда, хоть солнце и встало давно, деревня просыпаться не спешила, навстречу попадались лишь дети с неизменными велосипедами, да женщины – немногочисленные, но почему-то смотрящие на Марию Архиповну с явной неприязнью и отвечающие на приветствия сквозь зубы. Какой бы городской наивностью не отличалась Маша, а причину такой общей нелюбви она поняла без подсказок. От этого настроение немного подпортилось. Зато вспомнилось не разъяснённое, но любопытное.

– Слушай, – Мария прибавила шагу, догоняя Добренко, который, по традиции, шагал чуть впереди, сунув руки в задние карманы шорт. – А почему местные твою Лису не любят?

– С чего ты взяла, что не любят? – неохотно, но и без всякого удивления уточнил Саша.

– А это не так? – Дрессировщик – вот же неожиданность! – пожал плечами. – Просто я вчера у Аллы про неё спрашивала и она как-то так… Ну, в общем, не захотела говорить. А Оксана заявила, что сволочи её не интересуют. Правда, ещё один эпитет добавила, мол, твоя Лиса женщина с заниженным порогом социальной ответственности.

– Это как? – хмыкнул Добренко.

– Ты прекрасно меня понял! – огрызнулась Маша. – Или это что, такая страшная тайна?

– Да почему тайна? Всё Мухлово в курсе. Есть у нас один дачник, Марк Платоныч, большого ума человек, аж целый учёный. Вот с ним Лиска роман и закрутила.

– И что? – искренне не поняла Мария.

– И ничего. Женатый он просто. Да и не пацан уже. Сюда наезжает отдохнуть от столичной суеты и тяжести семейных оков.

– Это он так говорит? – догадалась Маша.

– Ну не я же придумал, – кивнул дрессировщик, сунув травинку в зубы. – Жена его тут никогда не появлялась, дети тоже.

– А откуда же тогда узнали, что они вообще есть? – Саша снова покосился на Марию, но отвечать не стал. – Да, чего это я, действительно, – покаялась госпожа Мельге. – Это ж Мухлово, детка. И что, только из-за романа твою Лиску так не взлюбили? Кому какое дело, чем два взрослых человека занимаются у себя в спальне. – Добренко ей явно не поверил, да Маша и сама слышала, что последнее утверждение звучало немного… фальшиво. – Ну, в общем, я поняла. Спасибо, что объяснил.

– Да нет, с этого только началось, – усмехнулся Саша. – Потом этот козёл…