Усилитель. Трижды воскресший
Шрифт:
Постепенно я стал хорошо различать и эмоции людей. Проще всего было с детьми – их радость была неподдельной, обида искренней, а слезы настоящими. Эмоции «подкрашивали» их фон и если эмоции менялись, то и фон менялся тоже. Следя за переменами в детском настроении, я «откалибровал» восприятие эмоций, хотя поначалу перенести полученный опыт на взрослых не получалось: фон взрослого мог быть окрашен в ярость и ненависть, а на губах его при этом гуляла улыбка.
Помог разобраться в ситуации, как и обычно, отец Игнатий: – Жизнь людей такова, что зачастую они не имеют права проявлять эмоции или настроение, – рассказывал он
– Что священник, что учитель, что врач, да и любой чиновник тоже, должны общаться с людьми вежливо, приветливо и позитивно независимо от того, какие у них проблемы и каково их настроение. Ваши преподаватели в лицее, да и в твоей бывшей школе, за очень редким исключением не проявляли свои эмоции. Хорошее настроение, во всяком случае, демонстрация его – это часть их работы. И в том же общественном транспорте многие люди не могут показать свои отрицательные эмоции, чтобы не портить настроение другим людям. Это такая форма вежливости – не грузить других своими проблемами.
***
Я смотрел на своё расписание и не мог найти окно, чтобы втиснуть ещё один вид борьбы – учитель Ван Фэн согласился учить нас ушу. Посмотрев на наши тренировки с оружием и борьбу, он сказал, что ушу поможет нам лучше понять китайский характер и китайскую философию, а через это и язык будет усваиваться лучше.
Он немного продемонстрировал нам одну из разновидностей ушу – кунг-фу Шаолиня. Его выступление захватывало дух, казалось, что законы гравитации на него не действуют, он буквально зависал в воздухе, хотелось владеть этим боевым искусством хотя бы не с таким совершенством, но тоже иметь в своей копилке приёмы, поражавшие воображение.
Вот только что-то убирать из графика тренировок не хотелось, а дополнить расписание не получалось – список дел со столбиком времени был очень плотным, он и так начинался с семи утра, а вечером всё ближе подбирался к полуночи.
Долго размышлять об этом было некогда – как-нибудь, по дороге в школу или в транспорте подумаю, но время всё равно найти будет нужно, и причём, в ближайшие дни.
Глава 21
Владимир. Дом Перловых.
Артура Гефта я встречал на крыльце дома при полном параде – в выходном костюме-тройке, белоснежной рубашке и при галстуке с заколкой с гербом Перловых.
– Это старый дворянский род, и, хотя у них проблемы, за века истории у кого из древних родов не было опал и проблем? И то, что он ещё не взрослый – ничего не меняет. Мы обязаны встретить его в соответствии с его статусом – в первый раз обязательно, а потом, если он ещё будет приходить, достаточно будет просто здороваться. Вначале небольшая официальная беседа в гостиной, мы с Геннадием Алексеевичем познакомимся с ним, вместе попьём чай, немного поговорим. Когда вы уйдёте к тебе в комнату, можете вести себя по-простому, как друзья. За ужином всё вновь должно быть официально. Ни мы, ни он не должны считать, что где-то нарушены правила дворянского гостеприимства, хотя бы даже из лучших побуждений или приятельских отношений, – наставляла меня Оксана Евгеньевна.
Из-за этих условностей и трёхдневной подготовки, я уже не рад был, что всё это затеял – гораздо было проще бы пойти с Артуром куда-то в кафе и просто
Тётя Лиза несколько раз приходила, чтобы интересоваться – «что любит Артурчик»? А орешки в творог ему класть? А подливку какую – горькую или кислую? А мясо насколько прожаривать? С трудом уговорил её, чтобы делала по своим стандартным рецептам, заверив, что она – лучший повар во Владимире, так что Артур будет счастлив попробовать её стряпню в первозданном виде.
И вот, наконец, и виновник торжества.
По такому случаю на входе – двое охранников, которые приветливо распахивают ворота перед юным дворянским отпрыском и немного кланяются.
– Здравствуйте, барон, рады Вас видеть в нашем доме, – Геннадий Алексеевич отчётливо кивает головой, а Оксана Евгеньевна делает небольшое приседание «свечкой». Я тоже кланяюсь, но в голове успевает промчаться мысль – я же не знал, что он барон: дворянин и дворянин, он как-то об этом не говорил.
– Искренне рад знакомству с Вами. Андрей мне рассказывал много положительного о вашей семье, и я не мог не напроситься на визит.
Мы прошли в дом, сели в гостиной, и потекла неспешная беседа около самовара. Реально, около древнего самовара, на бронзовом, вычищенном до зеркального блеска, боку которого красовался ряд медалей, а сам самовар был объёмом с ведро, не меньше. Рядом стояло несколько чайников с заваркой и Оксана Евгеньевна, наливая буквально по два напёрстка воды и доливая немного заварки, подавала небольшую чашку Артуру и рассказывала о том или ином виде чая. Здесь же были и лучшие сладости.
– Ох, вечер-то как летит! Интересно с Вами беседовать, Артур Николаевич, но совсем мы вас заболтали. Вам, наверное, пообщаться хочется. Идите к Андрею, отдыхайте, ждём Вас к ужину: – Оксана Евгеньевна легко свернула беседу.
Естественно, как только мы вошли в мою комнату, Артур бросился к стойке с оружием: – Ух ты! – восхищённо воскликнул он, – я по твоим рассказам не думал, что его настолько много. Взяв один из мечей, он вынул его из ножен: – Необычный!
Я, пользуясь тем, что он весь ушёл в оружие, сбегал в спальню, чтобы переодеться в спортивный костюм: – Артур пришёл в гости в джинсах и свитере с вырезом, и мне тоже хотелось выглядеть попроще.
– О, а вот эта тяжёлая, настоящая, боевой вариант. Хотя слишком отделка шикарная, чтобы такой рубиться. Выглядит очень дорого, как будто под заказ делали для очень богатого заказчика.
– Это подарок от барона Плетнева, извинение от него за действия сына, Влада.
Я коротко рассказал историю плетневских подкатов ко мне и драки с его компанией.
– Да, я краем уха слышал что-то такое. Обсуждали одноклассники. А спросить было не у кого – со мной же никто не общается. Но пятеро противников – ловко. Вот уж воистину – одним махом пятерых побивахом. Такая шашка за то, чтобы замять такую историю,– это недорого. Он же наверняка и всем пострадавшим что-то выделил. Вообще Плетнев – барон, но по влиянию и могуществу, да и по богатству – скорее уже граф. У него целый флот грузовой, хоть и небольшой, и пассажирских судов много – в Москве почти все прогулочные катера – его.