Ускоряющийся [СИ]
Шрифт:
Что остаётся? Опять двадцать пять. Силовые структуры или мафиозные кланы.
Ни к тем неохота, ни к этим.
О! А может, начать карьеру уличного фокусника? Выучить несколько трюков, а потом ускоряться — и творить, что хотеть. Может иметь успех! Или вот жонглирование. Его опыт с подкидыванием коробок на стройке показывал, что практически с несколькими десятками разнообразных предметов он без труда сладит! Тоже может иметь успех. Но! Тут ведь как заплатят… то бишь как пожертвуют. А ведь можно и в другом заведении жонглировать! Бутылками и фужерами. И это будет считаться круто, и за это будут давать деньги. Зарплату и чаевые. В общем, нужно пойти на курсы барменов. А вариант! И неплохой!
Но это когда ещё будет. Сейчас вот — откуда деньги взять? Вернулись туда, откуда начали.
Такие мысли посещали его постоянно, а задумки и
Но всё начинается когда-нибудь впервые, и однажды он таки преступил черту.
Есть хотелось невероятно, и даже деньги были, но к тому киоску, где делали шаурму, стояла небольшая очередь. Всё сплошь арабы какие-то, шумные, метушливые, наглые. Не любил их Дима, они с него частенько посмеивались. Смотрели на его тучную фигуру презрительно, лопотали что-то по-своему и хихикали. Что они там говорят — неизвестно, но раз смеются, то явно обидное. К ним частенько присоединялся и хозяин киоска, тоже выходец с Ближнего Востока. Так он вообще не гнушался делать намёки, мол, с тебя хороший люля-кебаб выйдет, жирный. И пусть при этом всё сводил к шутке, но шутка эта звучала ну так обидно! И, тем не менее, Дима к нему ходил и покупал, ибо его стряпня на голову вкуснее была, чем у его конкурентов.
Помогала ему девушка. Наша, не ихняя. Делала всё сноровисто, быстро, но заказывали частенько по два-три блюда, и очередь двигалась донельзя медленно. Диме бы пойти куда-нибудь в другое место, благо, в округе такого добра хватало, и от голода прямо-таки выть хотелось. Но назло себе же почему-то решил достоять до конца. И вот, когда очередной покупатель, расплатившись, уже делал шаг от киоска и нёс к раскрывшемуся рту исходящий умопомрачительными запахами хот-дог с двумя копчёными сосисками, Дима не выдержал. Он, практически не отдавая себе отчёт в действиях, максимально ускорился, осторожно подобрался к покупателю и, дрожа от голода и волнения, отогнул держащие вожделенный хот-дог пальцы. По одному, аккуратно, медленно, чтобы ненароком не вывихнуть и не сломать. Потом подхватил начавший падать фаст-фуд — и, давя каверзные смешки, поспешил за угол. Там съел добычу, совсем не насытился, вернулся обратно и застал в самом разгаре скандал, который устроил покупатель. Тот обвинял девушку в том, что она не дала ему хот-дог, а за него ведь заплачено сполна! Девушка отбивалась, как могла. Покупатель посмотрел вокруг, под ноги, даже в разрез куртки заглянул: а вдруг выпустил снедь, и она туда провалилась. Не нашёл, начал яриться. На шум выглянул хозяин, а он отходил куда-то, они заговорили по-арабски. Видать, хозяину важнее были клановые связи, ведь и он сам в чужой стране, и его, может, соотечественник тоже. Потому после непродолжительной перепалки он накинулся на девушку, укоряя её, что не приготовила заказанную снедь. Девушка устала оправдываться и, всхлипнув, сделала новый хот-дог. Чувствуя себя первостатейной сволочью, но почему-то оправдывая себя и соглашаясь с этими оправданиями, Дима дождался своей очереди, заказал пару шаурмы, получил свой заказ — и был таков.
Тем не менее, прецедент был сделан. Дима своровал. Это случилось не впервые в его жизни, но он впервые почувствовал безнаказанность.
Хуже того, что на следующий день всё повторилось. Но в гораздо худшей форме.
Вновь середина дня, вновь в желудке айтишника голодная революция, вновь киоск и вновь очередь. Опять стащить фастфуд, но подгадать, чтобы тащили к себе несколько хот-догов или фалафелей, или шаурмы, или шаурбургеров? Только от мыслей этих Дима чуть ли не взвыл. В очереди стоять не стал, ускорился до сотни, обошёл вокруг магазинчик. Зайти туда — раз плюнуть, хозяин как раз стоит на задворках, общается с соплеменниками, курит. Внутри — всё та же девушка. Что она делает, снаружи не видно: сам магазинчик высокий. Девушка только выдаёт готовый продукт.
Дима осторожно, стараясь не зацепить никого из беседующих арабов, пробрался внутрь помещения. Задвинулся в угол, огляделся. Потом вспомнил, что он — не невидимка, а ускоренный,
Девушка делала как раз одновременно несколько блюд. Три шаурмы уже пеклись под специальным прессом, ещё три ждали своей очереди, а две люля-кебаб и хот-дог она сноровисто делала на подготовительном столе. Не отдавая себе отчёт в том, то происходит, а действуя инстинктивно, Дима обогнул работающую (сейчас застывшую) девушку — и стащил всю приготовленную уже снедь из-под пресса. Буквально рыча от голода, он запихнул обжигающие брикетики, состоящие из лаваша, курятины, капусты и всяческих соусов, в полиэтиленовый пакет — и аккуратно выбрался наружу. Ноги в руки — и бежать! Остановился только в кустах разбитого недалеко парка. И там, урча от удовольствия и обжигая нёбо и язык, не съел даже — сожрал все эти три шаурмы.
Это было так просто — украсть готовую еду! Почему он раньше до такого не додумался? «Таких заведений в округе — уйма! Пройтись в ускоренном режиме, собрать там-сям по, так сказать, изделию — и будешь сыт, счастлив и вообще доволен. По чуть-чуть — это ведь не много, это почти незаметно. Хозяева не придадут этому значения».
Так он думал, подходя за очередной порцией шаурмы — уже впрок. Хозяина на задворках уже не было, но дверь оказалась приоткрыта, так что ничего не мешало ему снова проникнуть вовнутрь. Резко открыл дверь, заглянул… не, сейчас не протолкнуться. Внутри хозяин за что-то распекает девчонку. «За что-то» Ха! Да он из-за тебя её ругает! Это ведь ты украл ту шаурму, из-за тебя ей пришлось новую делать, а покупатели вновь начали роптать из-за задержки. Воришка хренов… Но ведь так хотелось есть!»
А скандал внутри нарастал! Хозяин, не стесняясь в выражениях, распекал девочку, а та, конечно же, уверенная в своей правоте, защищалась. Владелец обвинял её в нерасторопности, мол, прежде такого не было, чтобы покупатели так долго ждали свой заказ (Дима поморщился — это ведь из-за его кражи девушке пришлось заново всё делать). Потом обвинил в том, что она ворует продукты, ведь куда-то же деваются заготовки (Дима от стыда готов был провалиться под землю), а потом обвинил ещё и в краже денег (А это тут причём?). Наконец, изрядно себя накрутив, хозяин… выгнал девушку. Без заработанной ею зарплаты. С позором. Из-за Димы. Ошарашенный, раздавленный, Суперпупс недоделанный наблюдал, как удаляется, содрогаясь в рыданиях, девушка. Догнать, успокоить, попросить прощения? На это он не решился. Как всегда, струсил. А может, выкрасть все деньги у хозяина и подсунуть девушке, пока она далеко не ушла? Да разве это вернёт ей доброе имя?
Дима потерянно побрёл прочь. Он ощущал себя подонком. Из-за него ни за что ни про что оскорбили и унизили человека! А он не заступился, не взял вину на себя. Тварь дрожащая. Навстречу ему попался хлопец, в руках которого Дима увидел бумажный пакет с легко узнаваемой аркой «Макдональдса».
«Твою мать!» — и айтишник с чувством и расстановкой, не стесняясь в выражениях смачно и со вкусом обматерил себя, свою тупость, свою заторможенность, недогадливость и т. д., и т. п. Ему хотелось выть от того, что он раньше до этого не додумался. Какие хот-доги?! Какие к чёрту магазинчики, когда весь город опутан сетью фаст-фудов? И ладно там «Макдональс» и его подражатели, когда человек заказывает по меню, ему формируют заказ — и он уплетает всю эту нездоровую, но, блин, вкусную пищу уже сидя за столиком. Тут ещё могли быть проблемы в том, что тырить с подносов не есть хорошо, да и опять — выискивать, выжидать нужный заказ. Это долго. Но вот взять того же «Пузана», сеть национальных фаст-фудов, в которых вся еда — на виду, у тебя перед глазами, и ты берёшь поднос, а расторопные работницы ресторана быстрого питания по твоему выбору насыпают всевозможные снеди. Это же Клондайк! Как, как он раньше не додумался до такого простого решения?! Тупица, идиот, тварюка!
Ну да ладно, пораспекать себя он ещё успеет. Надо что-то делать, чтобы восстановить порушенную им справедливость. Спалить, что ли, магазинчик в отместку? Ничего себе восстановление справедливости получится! Да и потом — тут же на девушку и подумают. С ума сойти! Он даже имени её не знает! А может, пригрозить владельцу? Да что он, боевик мафии, что ли? Нет, тут надо тоньше… тут надо звать на помощь тонкий мир.
Дима усмехнулся, когда перед его глазами появилась картинка того, что он сделает.