Утечка информации
Шрифт:
Гаршин засмеялся одновременно с Жанной Аркадьевной.
– Ну, это еще ни о чем не говорит. Думаю, на общей пятиминутке нам обо всем сообщат. Кто у нас сегодня работает над картой?
– Герман. Он вышел покурить. Сказать ему, что он вам нужен?
– Не надо. Кстати, от химиков информация была?
Месяц назад из Башкортостана пришло любопытное сообщение от водителей механизированной колонны атомоходов о произошедшей на их глазах аварии с НЛО. Они разыскали и прислали в Центр несколько осколков якобы разбившейся «тарелки», и вот уже месяц химики центральной лаборатории бились
– Нового ничего нет, – виновато ответила Лисовская, словно от нее зависело поступление нужных документов.
– Ну хорошо.
Гаршин с минуту постоял у пульта, глядя на гудящие магнитные барабаны, перематывающие ленту, на мигание индикаторных панелей – машина решала очередную задачу, перемалывая в кристаллическом нутре лавину информации, – потом кивнул всем и вышел, чувствуя спиной взгляды подчиненных. И снова досада на самого себя, на свою заторможенность, беспричинную неудовлетворенность поднялась в душе дымной волной.
«Сходить к кому-нибудь поплакаться в жилетку? – подумал он, проходя мимо неплотно закрытой двери первой лаборатории, из-за которой как всегда доносились звуки музыки. – Но о чем плакать? У меня все есть: интересная работа, интересная проблема, интересная женщина, которая ждет моих звонков... У меня прекрасные товарищи по работе, не забывают и старые друзья в Цахкадзоре, меня любят мать и сестры... черт возьми, я же полностью счастливый человек! И все же чего-то мне не хватает. Чего мне не хватает? Риска мне не хватает, риска в работе... а может быть, просто перемены обстановки. Острых ощущений: погонь, смертельной опасности, поединков с врагами (не дай Бог!) или с природой... Бред! Я же знаю, что я очень мягкий человек. Тогда в чем дело?»
Он задумался так глубоко, что чуть не столкнулся с Ивлевым, шагнувшим из двери в коридор.
– Извини, – сказал он, вымученно улыбаясь. – Затмение, понимаешь, нашло. Ощущаю дискомфорт, а причин не вижу.
– Червь сомнения грызет душу? – сказал Ивлев, окидывая Гаршина проницательной желтизны взглядом. – Понимаю. Зайдем ко мне, есть разговор.
– Мы с Богаевым были в министерстве, – сказал Ивлев, по обыкновению полузакрыв глаза и застыв в кресле как статуя. – Решено развернуть исследования НЛО на уровне зарубежных организаций. К этой проблеме будут подключены не только российские институты и лаборатории Академии наук, но и научные центры Содружества. То есть от энтузиазма одиночных групп переходим к массовой атаке на непознанное.
– Что-то ты не в особом восторге, – пробормотал Гаршин, вслушиваясь в интонации голоса Ивлева.
Тот на миг сверкнул тигриными глазами.
– Отчего же, я вполне доволен. Дело не во мне. Американцы, несомненно, намерены в проблеме НЛО иметь практическую выгоду, причем не столько с научной точки зрения, сколь применения в военной промышленности. Слейтер признался, что они пытаются сбить НЛО с целью изучения материалов их оболочек и применения в военной технике.
– Я слышал. Говорят, эти
– Похоже на добротную научную спекуляцию. – Начальник отдела слегка поморщился. – Но для проверки таких гипотез нужны ученые другого профиля, химики, биологи, математики, а у нас до сих пор единственным теоретиком является некий кандидат физматнаук Гаршин Владислав Вартанович, фигура достаточно крупная, но... как говорят, один ум хорошо, а совсем ума нет – лучше. Нужна теоретическая база поведения НЛО, теория процессов, порождающих НЛО, теория энергообмена и движения... В общем, нужна глубокая теоретическая разработка проблем неопознанных летающих объектов, с которой одному человеку справиться явно не по силам. Ты, конечно, знаешь, что нашими изысканиями интересуется не только Академия наук, но и Министерство обороны. В последнее время интерес этот приобретает материальную форму: нашему отделу теперь будет оказываться любая помощь, как людьми, так и техникой.
– А масштабы?
– От радаров до вертолетов и самолетов. В последней экспедиции мы уже убедились на деле.
– Мне нужен ускоритель. То есть не мне, а... для...
– Будет и ускоритель. Только, естественно, нужна хорошая аргументация. Она у тебя есть? Кстати, почему ты не спрашиваешь, что мы сделали, увидели, привезли?
– Сами, наверное, расскажете, – прищурился Гаршин.
Ивлев коротко рассмеялся.
– Хитришь. Хотя, конечно, расскажем. Ну, что у тебя с картой? Есть какая-то зависимость?
– Подбираем пока общее поле концентраций, но и на этом этапе вывод получается занятный: НЛО интересуют в первую очередь активные природные процессы типа извержений вулканов, лесных и торфяных пожаров, землетрясений и процессы, вызываемые человеком и сравнимые по мощи с природными: испытания ядерных устройств, старты космических кораблей, металлургические комплексы, горнодобывающие карьеры, военные маневры. Но больше всего – места загрязнения среды, самыми «горячими» из которых являются города, тепловые электростанции, химические и металлургические заводы, полигоны...
– Дымящие трубы! – сказал вдруг Ивлев со странной интонацией, заставив Гаршина вздрогнуть, до того это было неожиданно. – Сточные воды... вонь и дым... грязь и копоть! И это цивилизация?! Как можно не понимать того, что природу легче всего подчинить, повинуясь ей? Это ли не глупость космического масштаба?!
– Но ведь мы же боремся с загрязнениями, – с не свойственной ему робостью возразил оторопелый Гаршин. – От конгрессов и комиссий перешли к конкретным действиям. Есть даже профессия – инженер по охране среды.
– По охране, – улыбнулся Ивлев одними губами, глаза у него стали ледяными. – Общество охраны природы от окружающей среды... Ты же умный человек, Владислав, оглянись. Биосферу Земли стремительно заполняет растущий поток химикатов, многие из которых губительны для жизни. Ведь то, что вы называете... мы называем промышленной цивилизацией, сможет просуществовать не дольше чем до середины следующего столетия! А что дальше?
– Да что с тобой, Игорь? – опомнился Гаршин, задавив в зародыше вспышку самого настоящего страха. – Ты о чем?