Утешение для изгнанника
Шрифт:
— Мне это не нравится, — сказала Юдифь. — Похоже, это опасно.
— Он поедет не один, дорогая моя, — сказал ее муж. — А к посольствам между королевствами относятся с почтением. — Он поднялся на ноги, словно завершая разговор. — Юсуфа будет сопровождать небольшое посольство, они повезут предложения, которые требуется обсудить с правящим домом Гранады. Вернется он или нет, будет решаться между эмиром и самим Юсуфом. У него есть разрешение вернуться в это королевство, если захочет.
— Но если он не захочет оставаться, а эмир его не отпустит? —
— Он примирился с этой возможностью, — сказал Исаак. — Так ведь? — обратился он к мальчику.
— Да, господин, — ответил Юсуф. — Я не могу сказать, что произойдет, потому что не знаю. Но, думаю, раз моя семья попросила Его Величество отправить меня обратно, мне нужно ехать.
— И я так думаю, — сказал Исаак. — Он будет страдать всю жизнь, если не рискнет совершить это путешествие.
— Страдать? — переспросила Ракель. — От чего?
— От неверности тем, кому всем обязан. Я знаю, какое страдание это может причинить.
— Папа, что ты имеешь в виду? — спросила Ракель.
— Ничего касающегося этой семьи, — ответил врач.
— Исаак, а что будешь делать ты? — неожиданно спросила Юдифь. — Как будешь обходиться без Юсуфа? Ракель вышла замуж и не живет с нами…
— Мама, я живу недалеко, и как только новый дом будет готов, что произойдет очень скоро, буду находиться по другую сторону этой стены, — сказала она. — С калиткой между нами.
— Все равно, раз ты замужем, дело другое, — сказала ее мать. — И хотя я буду делать все возможное, Вениамин отнимает много времени, и…
— Юдифь, — перебил ее муж, — не расстраивайся.
Она не обратила внимания на его слова.
— Остаются только Наоми, Лия и Ибрагим. Еще Хасинта, но она нужна нам и еще учится. Правда, есть Иона. С Хасинтой подручный на кухне нам не нужен, а Иона смышленый парнишка… — Она умолкла и задумалась. — Может, он и не сумеет находить травы так, как Юсуф. Но может находиться в твоем распоряжении.
— Мама, я буду приходить каждый день и помогать папе, — твердо заявила Ракель. — Даниель всегда понимал это, так ведь, Даниель?
— Конечно, — ответил он. — Я всегда знал, что отец будет нуждаться в тебе.
— Ракель, Даниель теперь твой муж, — сказал ее отец, — и твой первый долг перед ним. Кроме того, у тебя появятся дети, которые будут в тебе нуждаться, поэтому не давай необдуманных обещаний. Пока что я принимаю твое предложение, но, думаю, вскоре мы сможем организовать дела вполне удовлетворительно.
Все трое сидевших там уставились на врача.
— Каким образом? — спросила наконец Ракель.
— Нам нужно приготовиться к приезду моего нового ученика и помощника, Амоса, сына Низима из Монпелье.
— Папа, новый помощник! — воскликнула Ракель. — Когда ты принял это решение?
— Как только его преосвященство предупредил меня, что относительно Юсуфа наводятся справки, — спокойно ответил ее отец. — Я понял, что пришло время сделать то, что, как я всегда знал, придется сделать. В конце концов, Ракель,
— Я вернусь, — сказал Юсуф.
— Не спеши с этим решением, — сказал Исаак. — У тебя есть семья, которая хочет увидеть тебя вновь, семья, давно оплакавшая твою смерть. Подожди, пока не поговоришь с ними, прежде, чем решать, как хочешь поступить. Кроме того, тебе потребуется убедить царственного эмира. Мы будем очень рады тебе, если захочешь и сможешь вернуться. Здесь ты всегда будешь принят.
— Когда он уезжает? — спросила Юдифь.
— Через три дня, на рассвете. Поедет в Барселону, там сядет на судно.
— Один?
— Нет. Его будут хорошо охранять.
3
Суббота, 9 мая
В тот майский день с ясного неба ярко светило солнце, и к обеденному времени на улицах и в домах стало жарко, как летом. Город с удовольствием погрузился в послеполуденный отдых и не шевелился, пока солнце не стало клониться к западу.
Сибилла Лавор, сидя в своей комнате, обдумывала свое положение. Она жила в этом городе уже два месяца и ничего не добилась. Познакомилась со многими приятными людьми; освоилась с местным говором, понимала всех, даже мальчишек, и почти все понимали ее. Почувствовала себя членом семьи, хотя обещание облегчать страхи своей родственницы все еще тревожило ее совесть. В этом смысле она почти ничего не достигла.
Сибилла поднялась со стула, умылась, причесалась и надела свежее платье. Хотела было вызвать свою служанку, но передумала. Роза вошла в число домашних и была занята на кухне.
Услышав голоса во дворе, Сибилла спустилась по лестнице и вышла под косые лучи предвечернего солнца. Двое мужчин были увлечены разговором с Понсом, рядом с Хуаной сидела молодая женщина с ребенком трех-четырех лет. Хайме сидел на скамье рядом с Франсеской, та выглядела бледной, озябшей, жалкой.
Первым увидел Сибиллу Хайме. Поднялся, взял ее за руку и повел к остальным.
— Сибилла, — сказал он, — хочу представить тебе нескольких друзей, которые хотят с тобой познакомиться.
— Да, верно, — сказала молодая женщина, белолицая, с густыми, темными волосами. — Здесь очень ценятся новые лица и новые разговоры.
— Сеньора Ребекка, — сказал Хайме, — позвольте представить вас моей родственнице… э… моей родственнице Сибилле. — Та сделала легкий реверанс. — Николау, это моя родственница Сибилла. — Николау поклонился. — Карлос, это относится и к тебе.