Утомленная балом
Шрифт:
— Кто ее принес, ты знаешь этого человека?
— Не знаю… Правда, не знаю! Посторонний с улицы, наверное.
— Что дальше?
— Мы ее уложили вот на этом диване. Послали за доктором. Но она была, наверное, уже мертвой… Когда доктор приехал, то ничего не смог сделать. Ее забрали…
— Где она сейчас?
— Ее повезли к Александре Александровне. Там ее обмоют, переоденут и уложат в гроб… О, господи… — Любаша перекрестилась.
Лиза продолжала допытываться:
— Кто-нибудь видел,
— Наверное, кто-нибудь видел. Квартальный надзиратель приходил, все расспрашивал. А что я знаю? Хозяев ведь нет дома, — Любаша развела руками.
— За Николаем Степановичем посылали?
— Посылали, он теперь уже, наверное, у Александры Александровны. А сначала все вас искал.
Лиза пыталась сосредоточиться. Нужно собраться и ехать в родительский дом. Она с трудом поднялась.
— Пускай запрягают лошадей. Поеду туда.
Лиза переоделась в черное платье, накинула на голову темную шаль, добралась до кареты.
«Что такого сделала Аннушка? За что ты лишил ее жизни, господи?»
Войдя в материнский дом, Лиза никого не обнаружила. Огляделась. Все в доме, как прежде, но есть что-то незримое, ускользающее. В воздухе тяжелым саваном висит пугающая тишина. Окна зашторены, зеркала задернуты темной тканью.
Лиза побрела по коридору, заглянула в комнаты и только на кухне наткнулась на дворецкого. Тот молча направился в другое крыло особняка, а после остановился перед закрытыми дверями. Лиза подала ему знак, чтобы он уходил.
Оставшись одна, она утратила былую смелость. Вместо этого появился переходящий в ужас страх. Ей представилось, что войдя в комнату, она уже оттуда не выберется. Что за порогом вовсе не комната, а адская бездна, ненасытное чрево которой поглотит ее вместе со всеми несчастиями.
Лиза нашла в себе силы и неуверенно переступила порог.
Взору открылось овальное помещение без окон: редкие зеркала на стенах задрапированы черными накидками, тусклый свет от свечей причудливо выделяет стоящий в центре комнаты гроб.
Лиза приблизилась, пытаясь вглядеться в лицо, но тут же отпрянула назад, сдерживая подкатившую к горлу тошноту.
Милая, наивная, по-детски непосредственная Аннушка! Ее любимая сестра чудовищно изуродована: лицо превратилось в кровавую массу, на губах застыла неестественная улыбка, нос раздавлен и расползся, глаз вовсе не видно.
Лизу пронзил страх. Она больше не хотела находиться в этом ужасном месте и стремглав бросилась вон, захлопнув за собой двери. Что-то случилось со зрением — глаза отказывались видеть. Лиза по стенке, на ощупь побрела на звуки рыданий. Кто-то подхватил ее и перенес в кресло, в нос ударил резкий запах нюхательной соли. Но Лизе это не помогло, сознание ускользало.
Нелицкая
Александра Александровна не сразу увидела, что в комнату внесли Лизу. Когда та очнулась, маменька подозвала Лизу к себе.
— Ты уже видела… ее?
Лиза опустилась рядом:
— Да, видела…
— Глаза ей уже закрыли?
— Да, маменька…
— Когда Анну привезли, в ее взгляде было столько отчаяния, — Нелицкая не плакала, говорила очень спокойно, но голос звучал обреченно.
Лиза посмотрела на тетку, та отрицательно покачала головой.
С минуту все молчали, но Нелицкая снова встрепенулась:
— А волосы? Ей причесали волосы?
— Да, маменька. Анну переодели и причесали.
— Она и сейчас красива, ты заметила?
Тут Нелицкая, словно только что осознав утрату дочери, начала задыхаться, руками хватая воздух. Лиза бросилась к ней, обняла, стала говорить слова утешения, но матушка словно не слышала ее и все повторяла:
— Она так молода еще, так молода!
Лиза не помнила, сколько провела времени, поддерживая плачущую мать; она не видела, как в комнату прошел муж, что тетушка несколько раз выходила и входила, приведя с собой доктора. Лиза очнулась, только когда стемнело и начали зажигать свечи. Перед глазами стоял растекшийся, разбитый профиль сестры, ее перекошенное лицо, которое позже пытались замаскировать толстым слоем пудры домовые девушки.
«Милая сестра, зачем ты была так неосторожна? Зачем? И почему?»
Лиза не находила ответа. И все больше винила Митю, который принес столько несчастья ее семье.
Рядом сидел Николай Степанович и сжимал ее руки. Увидев, что взгляд Лизы стал осмысленным, он наклонился к ней и прошептал:
— Куда ты ездила утром? Что произошло между тобой и Анной?
Лиза не сразу поняла, чего от нее хотят. Но муж так взглянул на нее, что Лиза собралась с мыслями:
— Я была в банке.
Николай Степанович еще ближе наклонился к Лизе:
— Прошу тебя, приди наконец в себя. Где ты была утром?
Лиза смотрела на мужа невинными глазами:
— Я действительно была в банке у Звенигородько, и это чистая правда.
— Что за блажь, Лиза! Что ты там делала?! — Николай Степанович говорил спокойно, но в его голосе чувствовалась угроза.
Лиза задумалась. Конечно, она могла бы сейчас рассказать Николеньке об утреннем приключении, о знакомстве с человеком, который, не требуя ничего взамен, бросился ей помогать. Но у Лизы не было ни сил, ни желания объяснять все остальное.