Утонуть в крови
Шрифт:
Саломея не успела заметить, как конюхи-половцы бросились на татар, но она увидела, как трое идущих перед ней гридней разом метнули дротики, а четвертый выстрелил в татар из лука.
Все пятеро мунгалов были убиты быстро и без шума.
Оказалось, что лошади перебитых дозорных находились в этом же березняке всего в полусотне шагов от места быстротечной схватки.
– А теперь живо к лесу, други! – воскликнул князь Владимир, вскочив в седло.
Дальше маленький отряд двигался в том же порядке, только находившиеся в хвосте князь
Глава шестнадцатая. Город мертвых
После смерти Людмилы вся тяжелая работа в юрте шамана Судуя легла на плечи Пребраны. Видя, что невольница работает не покладая рук и все равно не справляется с делами, Судуй привел из Батыева стана еще одну юную невольницу.
Когда Пребрана увидела эту рабыню с длинными желтыми косами и миндалевидными очами песочного цвета, она невольно ахнула, сразу узнав половчанку Аннушку. Обе невольницы, к удивлению Судуя, со слезами бросились в объятия друг к дружке.
С появлением половчанки Аннушки Пребране стало гораздо легче переносить постылую неволю. Аннушка не только помогала ей по хозяйству, она хоть и с трудом, но понимала речь Судуя и его слуг. Теперь с помощью Аннушки Пребрана могла озвучить любую свою просьбу, а не объясняться с Судуем на пальцах.
Аннушка рассказала Пребране, что ее пленили в Рязани ранним утром. В доме в ту пору никого не было, кроме Аннушки. Купец Нездила и его сын Аникей погибли на крепостных валах, Авдотья, жена Нездилы, ухаживала за ранеными ратниками на подворье женского монастыря. Дочь купца Устинья день и ночь пропадала в своей воинской сотне вместе с Кутушем, братом Аннушки.
Сначала Аннушкой завладел какой-то татарский десятник, надругавшийся над нею прямо на полу в доме купца Нездилы. Потом нукеры какого-то нойона отняли Аннушку у татарина-десятника и привели ее, испуганную и полуголую, в татарское становище под Рязанью. Нойон, переспав с Аннушкой несколько ночей, подарил ее своему пятнадцатилетнему сыну, который особо не донимал половчанку грубыми приставаниями, поскольку у него уже была любимая наложница-туркменка.
При штурме татарами Перевитска сын нойона погиб. И Аннушка оказалась у шамана Судуя, который взял ее в качестве вознаграждения за излечение нойона от тяжкой раны.
После взятия татарами Перевитска почти все татарские тумены ушли в сторону Коломны. Под Перевитском оставался отборный отряд самого Бату-хана и тумен Субудай-багатура. Задержка Бату-хана у Перевитска была связана с предстоящим камланием шамана Судуя, собиравшегося оживить мертвую княгиню Евпраксию.
Во время дойки овец Аннушка изложила Пребране свой замысел побега.
– Завтра с утра Судуй и его слуги уйдут в стан Батыя, чтобы с помощью колдовства вернуть к жизни княгиню Евпраксию, – сказала половчанка. – На это потребуется полдня, если не больше, так сказал сам Судуй. Мы с тобой останемся в юрте шамана одни, смекаешь? – Аннушка заглянула в глаза Пребране. – Этим
– А как же воины, охраняющие юрту и овец Судуя? – заметила половчанке Пребрана. – Воины никогда не отлучаются от юрты шамана, их юрта стоит всего в тридцати шагах от нашей.
– Воинов мы как-нибудь обманем, – промолвила Аннушка. – Двое из них непременно днем будут спать после ночной стражи. Еще двое наверняка усядутся играть в кости. Мы поднесем им кумыса, они захмелеют и тоже заснут.
– Хорошо, – решительно произнесла Пребрана, – попытаем счастья в бегстве.
На другой день с утра повалил густой снег.
Из Батыева стана прибыли двое нукеров верхом на конях, приведя за собой лошадей для Судуя и его слуг.
После отъезда шамана в ставку Батыя Аннушка и Пребрана взялись за осуществление задуманного побега.
Половчанка пришла в юрту, где жили приставленные к шаману стражники, с просьбой наточить нож. Один из воинов охотно исполнил просьбу Аннушки, так как частенько поглядывал в ее сторону. Затем Аннушка принесла воинам бурдюк с кумысом якобы в благодарность за оказанную услугу.
Стражники принялись за кумыс, радуясь такой удаче.
Тем временем Аннушка и Пребрана с кожаными ведрами в руках, не прячась, проследовали мимо юрты воинов к проруби на реке. В ведра девушки сложили трут с огнивом, нож, небольшую кожаную флягу с овечьим молоком и немного провизии. Они собирались перейти по льду реку и добраться до леса, пока воины распивают кумыс.
Снегопад был на руку беглянкам.
Однако стражники выпили кумыс слишком быстро. Один из них пришел в юрту шамана, чтобы вернуть пустой бурдюк. Не обнаружив там невольниц, воин поднял тревогу.
Аннушка и Пребрана уже подходили к лесу, увязая в глубоком снегу, когда разглядели сквозь снежную пелену двух пеших монголов, проворно бегущих по их следам.
Войдя в лес, девушки остановились, чтобы отдышаться.
– Не убежать нам по таким глубоким сугробам, – промолвила Пребрана, тяжело дыша. – Что станем делать, Аннушка?
– Нож у нас есть, будем защищаться! – сузив свои красивые очи, твердо проговорила половчанка.
Собрав последние силы, беглянки попытались оторваться от погони среди сосен и елей, но преследователи в мохнатых шапках не отставали от них. Они уже видели девушек и кричали им, веля остановиться.
Аннушка обессиленно привалилась плечом к могучей сосне и нашарила рукой нож на дне кожаного ведра. Пребрана перехватила поудобнее длинный обломок толстой сухой ветки, отломанный ею по пути. Она спряталась за сосной, собираясь с духом, чтобы первой напасть на ненавистных мунгалов.
Услышав предсмертные стоны и хрипы своих преследователей, подруги выглянули из-за дерева и с радостным изумлением увидели крепкого русоволосого юношу в драном полушубке, склонившегося над лежащими на снегу двумя мунгалами.