Утро без рассвета. Книга 1
Шрифт:
Что тревожило капитана, что смутило душу его?
Да это понятно. Сколько лет он не был на родине. А тут — земляк. Совсем недавно из Армении. На родном языке поговорил. Это все равно — как к дому детства прикоснуться рукой. И снова, стянув с ног модные туфли, такие блестящие и узконосые, пробежаться босиком по родному двору, потом вверх по узкой тропинке. Там через забор в дырку пролезть и пробраться незаметно под яблоню.
Капитан зажмурил глаза. Стыдно, дети взрослые. Эх-х. Да и она не придет.
Старухой стала та девочка. Седая любовь его. Она не решилась поехать за ним на Север. За другого выдали ее. Любила ли она своего мужа? Кто знает? Родила ему пятерых детей. Теперь бабкой стала. Жива ли?
Во сне и в воспоминаниях она никак не стареет. И живет прежней девчонкой. Такою молодой и красивой, что старое сердце капитана замирает как тогда… Давно-давно.
Во сне она еще приходит к нему. Зовет. Но улыбается глазами другой. Глазами женщины. Совсем иными. Синими, как море, холодными, как две льдинки.
Капитан засыпает. Спит и Яровой. Они оба сегодня в Армении. Только у каждого свой сон…
Утром, когда проснулся, капитана в каюте не было. Лишь три пустые пачки от папирос лежали смятые на столе. Шторм все еще продолжался. Но уже заметно осели волны. Они стали ниже ростом, меньше выли, не наскакивали друг на дружку пьяными разбойниками.
— К вечеру легче будет. А ночью и вовсе уляжется, — сказал капитан.
— А скоро мы будем в Петропавловске?
— Завтра вечером. Не раньше. Много времени из-за шторма потеряли.
— Да еще нас пока спасли, — усмехнулся Аркадий.
— Ну ладно, не стыди, — рассмеялся капитан и продолжил: — Сейчас жены этих, с «рээски», с ума сходят. Я сообщил, что веду судно, все живы, все в порядке. Но жены — пока своими глазами не убедятся, никому не поверят. Все они в этом одинаковы.
— А как они сейчас?
— В кают-компании. Ожили. Повеселели. Ну, случилась авария! С кем не бывает! Кто не рискует, тот в море не ходит. На берегу сидит. А море — оно на все способно. Оно всегда разное. Вот знаешь, даже двух одинаковых совершенно аварий не бывает. Последствия — да. А вот сами аварии, причины гибели — никогда.
— Надо мне сходить к ним, — сказал Аркадий.
— К рыбакам «рээса»? — Да.
— Зачем?
— Вместе спаслись.
— Э! Да брось ты! В беде они может и голову за тебя положили б. Но прошло. Никого не задело. Они и имя твое забыли. Поверь! Мало ли кого им приходилось перевозить! Разве всех упомнишь? А мне каждая минута с тобою дорога.
— У нас с тобой еще времени хватит. А к ним я схожу, — настоял Яровой.
— Как хочешь. Только давай вместе, чтоб не блудил.
В просторной кают-компании в удобных креслах расположились рыбаки. Двое за шахматным столом уселись. Играли молча. Сосредоточенно. Капитан «рээска» —
Он первый раз вышел в море. Первая путина. И уже авария, шторм. Дыхание смерти. Угроза гибели. Стоит ли продолжать? Не лучше ли вовремя списаться на берег? К жене, к детям? Жить тихо и спокойно. Не рискуя. Да, есть над чем подумать и от чего задуматься. Заработки? Но все ли они решают в жизни.
Аркадий поздоровался с командой. Ему ответили кто кивком, кто тихо, словно сам себе. И Яровой понял, что он для них — просто пассажир. Каждый был занят своими мыслями, своими делами и заботами.
— Прости ты их. Жизнь сурова. Ты жив, и больше для них не существуешь. Они знают: теперь ты не нуждаешься в их заботе, — скачал капитан плавбазы и увел Ярового в каюту.
Незаметно подошел вечер. Яровой ощутил, что качка на плавбазе стала почти незаметна. Перестал звонить графин. Перестало рябить в глазах. Тишина приходила на судно.
— Ну, вот и заканчивается карусель, — вошел в каюту капитан плавбазы.
— Как ты сказал?
— Не я, спина кока.
— Верный барометр, — рассмеялся Яровой.
— Он точно высчитывал, когда мы дома будем.
Аркадий подошел к иллюминатору. За ним стихало море. Волны, еще серые, уже совсем сникли, лишь внизу кипели, у самой ватерлинии. Ветер стихал. Небо на горизонте стало проясняться.
— Наконец-то! — вздохнул Яровой.
— Ты первый раз в море?
— Да.
— Сразу видно.
— Почему?
— Этот шторм очень короткий. Бывает по неделе, по две крутит. И ни на минуту не слабеет.
— Нет уж, с меня и этого достаточно вполне, — повернулся к земляку Яровой.
— И то верно, — ответил тот.
К ночи море улеглось. Успокоилось. И капитан, вернувшийся в каюту, сказал:
— Пошли, Аркадий.
— Куда?
— На палубу.
— Зачем?
— Море посмотришь.
— Иль не видел я его.
— Да пошли.
— Прости, но мне оно за эти дни порядком надоело.
— Такое море надо увидеть! — настаивал капитан.
— Понимаешь, я сугубо земной человек. А море для меня лишь эпизод. Случайный.
— Э! Нет! Ты, возможно, никогда не побываешь больше на море. Потому тебе надо увидеть его и таким. Луну посмотришь. Мы сейчас идем по лунной дороге. Пошли.
— Уговорил.
Море и впрямь преобразилось. Дышало спокойно, словно сил набиралось. Громадная огненно-красная луна висела над ним. И водная гладь серебрилась в ее свете, будто одетая в парчу.