Увечный бог
Шрифт:
– Друг, - спросил Тулас, - что ты держишь в уме?
– То, что в освобождении Корабас скрыто больше, нежели мы видим. И свобода Отатараловой Драконицы служит некоей высшей цели. Корабас здесь, потому что она нужна.
– Сильхас - твои чувства острее, чем мои, мертвые. Сколько Элайнтов вошло в мир?
Белокожий Тисте Анди отнял руки от лица, взглянул на Туласа.
– Все.
Тулас Отсеченный отступил на шаг, пошатнулся, отвел глаза, словно все инстинкты его требовали отступления, бегства. "Куда? Все равно
– Корабас не выстоит.
– Да, точно.
– Элайнты завоюют мир - кто здесь сможет их остановить? Друг мой, нас сделали ничтожествами. Все наши цели... пустое. Я не сдамся Тиам!
Внезапной вспыхнувший в Туласе гнев заставил Сильхаса выпрямиться.
– Как и я.
– Что мы можем сделать?
– Надеяться.
– О чем ты?
– Ты сказал, что чувствуешь Гончих Теней...
– Далеко...
– И ты сказал, что у них новый хозяин, узурпатор Куральд Эмурланна...
– Он правит непонятно чем.
– Нет. Не так. Идет игра - она гораздо глубже, чем мы можем предположить, исходя их наших знаний. Ты сказал, Гончие блуждают. Вопрос: почему? Какое отношение имеет ко всему Тень?
Тулас качал головой.
Сильхас Руин вытащил меч Хастов.
– Узурпатор дал мне это оружие, я уже рассказывал. Видишь лезвие? Травление изображает драконов. Но есть еще что-то... там, в жертве моего брата. Случилось возвращение Матери Тьмы.
– А потом Драконуса. Сильхас... твой брат, он не мог желать...
– Я думаю, мог. Мы, дети, отвечаем за случившееся между Матерью и консортом не меньше, чем все остальные, даже Оссерк. Друг, они еще что-то ввели в игру. Аномандер и этот Темный Трон, даже Худ, возможно, и другие боги, скрытые от нашего взора.
– Драконус никогда не вернется к Матери Тьме - ты действительно веришь, что такие раны можно исцелить?
– Тулас, Элайнтов нужно встретить и отогнать. Они Дети Хаоса, а кто всегда стоял против Хаоса? Что такое Драгнипур, Тулас, если не попытка сломленного мужчины спасти любимую женщину? Она не удалась - видит Бездна, она совсем не удалась - но ныне Драконус, наконец, на свободе - цепи навсегда сбиты с него. Не понимаешь? Мой брат положил конец клятве Матери Тьмы быть в стороне, она вновь смотрит на детей своих. Но зачем останавливаться? Тулас! Брат освобождает и Драконуса.
– Аномандер заставит раны закрыться? Что за дерзость!
– Он никого не заставляет. Только открывает дверь. Делая возможным... ВСЁ.
– Понимает ли Драконус?
"Ну, в том и вопрос, не так ли?" – Поубивав всех Старших Богов, которых сочтет достойными смерти, он задумается. Спросит себя: "Что теперь?" Вот тогда, возможно, до него дойдет вся щедрость дара Аномандера.
– Друг мой, если бы я дышал, то сейчас не мог бы вздохнуть. Но... как можно быть уверенным? Хоть в чем - то?
Сильхас Руин смотрел на меч в руке.
– Думаю, я знаю, кто скорчился в центре паутины. Тулас, когда я перетеку, что случится с мечом
– Он станет частью костей и плоти, ты сам отлично знаешь.
– Да... но это же Хаст - убийца драконов.
– Узурпатор пытался тебе что-то сказать, ты так думаешь?
– Я начал подозревать, что даром был не меч. Даром был смысл меча - его назначение.
– Он вложил клинок в ножны.
– Пришло время последней битвы, друг. Ныне мы поведем войну.
Из сухого горла Туласа снова вырвалось дребезжание, но теперь оно должно было быть смехом.
– Восторгаюсь иронией, возлюбленный брат по мечу. Отлично. Давай поубиваем драконов.
– Он помолчал, склонив голову.
– Корабас... она нас поблагодарит?
– А ты ожидаешь благодарности?
– Нет, вряд ли. За что? Мы проиграем.
– Ну, теперь ты заставил меня удивляться. Разве не в первый раз она будет драться в компании?
Тулас замолчал на миг, потом отозвался: - Друг мой, наша смерть станет нашим для нее даром.
– Тулас, могут двое Древних образовать Бурю?
– Нужно попробовать.
"Аномандер, думаю, скоро я тебя увижу. И Андариста".
– Раз мы скоро умрем, Сильхас, расскажи мне, что случилось с Троном Тени?
Сильхас Руин улыбнулся и покачал головой: - Возможно, если трон захочет, сам тебе расскажет.
– Троны не умеют говорить.
– Верно. И хорошо. Как думаешь?
– Хорошо, что мы умрем рядом друг с другом, - прорычал Тулас Отсеченный, - иначе мне пришлось бы драться против тебя.
Они разошлись в стороны и перетекли.
Два Древних дракона, один живой, другой мертвый, взмыли в пустоту неба.
Олар Этиль простерлась в траве, словно выслеженный ястребом заяц. Ливень еще немного последил за ней, пытаясь не высказывать мрачного удовольствия, а потом поискал глазами троих детей. Они спали - карга что-то с ними сотворила. Был уже полдень, и за утро они далеко не продвинулись.
Гадающая позади бормотала сама себе: - Слишком много прошло, негде скрыться. Знаю, к чему это. Не сработает. Хочу себе - хочу это себе! В небесах Древние, а разве я не самая древняя из всех? Я увижу, как их изгонят, но сначала должна умереть Корабас. Нужно, чтобы они потерпели поражение!
Ливень подошел к лошади. Проверил примитивного вида стрелы в колчане, лук. Оглянулся на Олар.
– Чего мы ждем?
Изуродованное лицо поднялось.
– Я не стану участницей драки!
Он оглянулся и ничего нового не заметил на пустой равнине.
– Какой драки?
– Ты все равно что мертв, щенок. Скоро ты мне уже не будешь нужен. У меня есть дары. И он меня простит - увидишь, простит.
– Как я смогу увидеть, если буду мертвым?
Она выпрямилась, пнула ногой траву. Два скелета ящериц ловко обогнули шишковатую ногу. Ливень слышал, как они щелкают челюстями, пробегая мимо, вниз по склону и с глаз долой.