Увечный бог
Шрифт:
– Как?
– Не знаю.
– Я хотел пойти за командиром Напасти - Кругхевой или кто там...
– Ты булькаешь кровью с каждым словом, Калам. Ты совсем не в форме.
– Я ударил урода в сердце, и хоть бы что.
– Ловко. Но у них два сердца.
– Спасибо что сообщил.
– Калам морщился, пытаясь не кашлять.
– Это ведь Напасть?
– Да. Ну, тихо, дай я тебя оттащу. Пламя начало сжигать то, что я на нас набросил.
Однако маг оттащил Калама едва на две сажени, когда руки его вдруг отвердели.
– Дерьмо. Оно здесь.
Калам огляделся, моргая.
– Не вижу...
– Воняет как энкар'ал,
"Никак невозможно... о, боги подлые, что он тут делает?" Он и сам мог его ощутить. Большое, нависающее присутствие.
– Что он делает?
– Э... обнюхивает тебя.
Калам ощутил, что покрывается мурашками.
– Почему я его не вижу?
– Потому что он не хочет.
Ассасин чуть не заорал, когда острый коготь осторожно коснулся щеки и уперся прямо под глаз. Он заставил себя лежать совершенно неподвижно.
– Думаю, это служитель Волков.
"Да. Не говори, я и сам знаю".
Рука тяжело налегла на грудь Калама, на сломанные ребра. Однако боли не было, лишь внезапно стало очень жарко. Еще миг, и рука исчезла. А потом....
– Возьми меня Худ, - пробормотал Быстрый Бен несколько ударов сердца спустя.
– Ушел. Никогда такого не видел. Он тебя исцелил, чертяка. Почему бы это?
Ассасин встал. Он чувствовал себя потрясенным и хрупким, словно вдохнул кулак и только-только его выкашлял наружу. В стороне шатра был хаос; он увидел офицера Напасти, одного из командиров флота Кругхевы. Тот стоял, глядя на шатер со странным, почти удовлетворенным выражением на худом лице.
– Готов попытаться?
– спросил Быстрый Бен.
Калам покачал головой: - Нет. Мы не трогаем людей Напасти.
– Ты о чем?
– Или ты хочешь, чтобы ТОТ вернулся, но стал гораздо злее?
– Тоже верно.
– Здесь точно нет еще Чистых?
– Да.
– Пора уходить.
Они пошли назад, невидимые, ловко лавируя в толпе солдат. У стены ассасин помедлил, оглянулся. И кивнул.
- Всегда честный размен.
"Но не припомню, чтобы я сделал его особенно счастливым". [1]
1
В романе "Дом Цепей" описано, как Калам, спасая осажденных мятежниками солдат, нашел в тоннеле под горной крепостью труп древнего воина - Тоблакая. Из любопытства коснувшись его, он пробудил таившегося демона-похитителя тел. Демон попытался овладеть Каламом но, не сумев, вселился в пролетавшего мимо крепости ящера-энкар'ала. Душа энкар'ала, соответственно, вселилась в труп Тоблакая, демон же в теле энкар'ала пытался и дальше преследовать Калама, но тот его убил. Энкар'ал в теле Тоблакая выбрался на поверхность, и Тогг призвал его на службу Оплоту Зверя.
– Прим. переводчика.
Паран в своем шатре медленно сел, осторожно положил деревянную карту. Он мог бы вытащить их в том момент, когда пришел демон. Но что-то его удержало. "Это был избранный служитель Зимних Волков. Я ощутил его гнев, а потом ощутил... что это было? Забота? Не знал, что они могут переживать такие чувства".
Он встал, подошел к палке, вытащил ее из пола. Мячи на бечеве подпрыгнули
Грохот и сотрясение в пределах шатра, туча пыли - Быстрый Бен и Калам, шатаясь, оказались здесь. Лицо колдуна искажено негодованием. Он сверкнул глазами на Парана: - Малость поздно, Верховный Кулак! Мы были на полпути назад!
Паран помахал рукой, разгоняя пыль. Услышал шаги снаружи, крикнул: - Все в порядке!
Голос солдата прошипел: - Слышь, Гебла? Когда Верховный пердит, весь мир трясется!
– Шшш, проклятый идиот!
Шаги удалились.
Паран вздохнул: - Не терпелось вас увидеть. Простите. Не знал, что возврат будет таким беспокойным.
– Это для КРАЙНЕЙ НЕОБХОДИМОСТИ, сэр. Меня словно наизнанку вывернули.
– И меня тоже, - прорычал Калам, тяжело садясь на сундук. Толстые ножки подломились, сундук с треском осел. Ассасин поморщился: - Как раз то, что нужно бедной моей горбатой спине. Боги подлые...
– Он начал стаскивать перчатки.
– Значит, союзники моей сестры... я прав, Калам?
– Хорошая догадка.
– Более не союзники, - подтвердил Быстрый Бен. Теперь он расхаживал по шатру.
– Но это был Эрек-Але, не Смертный Меч. Я не видел и Надежного Щита. Это их силы, прибывшие морем. Солдаты, оставшиеся с флотом.
– И, может быть, Кругхева не имеет никакого понятия об измене, - сказал Калам.
– Этот союз всегда заставлял меня нервничать, - заявил Быстрый Бен.
– Фанатичные приверженцы мира без людей - какой в этом смысл? Даже если Кругхева еще не перебежала, вопрос времени - все, что им нужно, это следовать вере до логического конца. Я предостерегал Тавору...
– Да ты врешь, - прогудел Калам.
Колдун взвился: - Откуда тебе знать?
– Просто догадался. Я ведь тебя знаю, помнишь? Ты зол на себя, потому что ничего такого не предвидел.
– Отлично. Пусть будет по-твоему. Суть в том, что Тавора в беде. Ее могут ударить в спину в любое время, а предупредить мы не сумеем.
– Может, и сумеем, - сказал Паран.
– Когда мы пройдем перевал, я хочу, чтобы вы с Каламом поскакали вперед так быстро, как смогут лошади. Найдите мою сестру.
– Вы видели их защитные линии, сэр?
– воскликнул Калам.
– Как вы надеетесь принудить Напасть к сдаче? Они могут остановить Войско здесь и сейчас.
Однако Паран нахмурился: - Почему тот демон не растерзал вас в клочья, Калам?
Ассасин отвел взгляд, дернул плечами.
– Встречались. Я ему оказал услугу. Может быть. Думаю. Но точно не помню. Это же было тогда, на Семиградье, в сердце Вихря. Там и не такое бывало.
– Ты мастер рассказывать, - заметил Быстрый Бен.
– Право хлопать ртом без остановки оставляю тебе, колдунишка.
– Очевидно мудрое решение. Но в следующий раз обойдись заключительным словом.
Шестеро Высших водразов беспокойно стояли около Эрек-Але; в двадцати шагах сзади было черное пятно и горелые остатки шатра Чистого. Угли еще мерцали и гасли, словно среди пожарища сверкали глаза; дым поднимался в блеклый воздух.
Всегда, когда командующий Напасти контактировал с этими офицерами, они смотрели на него с презрением. Но сейчас спесь словно смыло яростью пламени. Брат Безмятежный мертв. Вымолвить такое значило для них подтвердить невозможное. Сила Безмятежного была велика, он уступал лишь Почтенной и Старательному, будучи ровней Тишине - или так рассказывали Эрек-Але.