Увечный бог

Эриксон Стивен

– А, поняла.
– Она снова постучала по зубам, раздумывая.
– Оплот Льда, это верно. Его магия - как мы успели убедиться - весьма... холодна. Даже запретна. Но если мое образование страдает в части строительства кораблей и тому подобного, оно гораздо основательнее, если речь заходит об Оплотах.
– Она улыбнулась.
– Само собой.

– Само собой, - подтвердила Шерк Элалле, не дав высказаться Скоргену.

– Основное проявление Омтозе Феллака именно таково, каким мы его испытали. Лед. Жгучий холод, иссушающий, нервирующий. Но следует понять: эта магия была создана как оборонительное

оружие. Джагуты вели войну с неумолимым врагом и проигрывали эту войну. Они желали окружить себя огромными полями льда, сделать из них непроходимый барьер. Зачастую им это удавалось... до поры. Разумеется, как любила указывать моя мать, война - двигатель изобретений, и едва одна сторона улучшает тактическое положение, другая торопливо старается адаптироваться, сгладить преимущество. Конечно, если успевает. Интересно, что мы могли бы заметить: собственные пороки Джагутов ускорили их кончину. Рассматривай они лед как оружие нападения - что же, они уничтожили бы врага прежде, чем тот сумел бы приспособиться. Хотя подробности касательно их врага смутны...

– Простите меня, Ваше Высочество, - прервала ее капитан.
– Но, как вы изволили недавно заметить, мой старпом ужасно страдает. Если я поняла, лед и холод Омтозе Феллака - просто аспекты или, полагаю, выражения силы. Но сама сила может иметь и другие выражения.

Фелаш хлопнула в ладоши.
– Отлично, капитан! Превосходно!

– Чудесно, Ваше Высочество. Я чувствую облегчение. Что же вы можете рассказать о других аспектах Оплота?

Фелаш заморгала.
– Ну... ничего.

– Ничего?

– Совсем ничего, капитан. Единственное проявление Омтозе Феллака, с которым знаком наш мир - это лед.

– Тогда откуда вы узнали, что есть другие?

– Капитан, я опираюсь лишь на разум.

– Значит, идеи о большем... просто теоретические?

– Дражайшая моя, это научный термин, а не бранное слово, хотя ваш тон...

Лязгая зубами, Скорген Кабан подал голос: - Я стоял тут ради этого? У вас нет Маэлом выплюнутого ключа?

– Едва ли точные слова, старший помощник, - сказала Фелаш.
– Вряд ли нам помогло, если бы я сказала просто "Не знаю". Верно? Поэтому я предпочла бы сказать: "Не знаю, но полагаю, что тут есть путь, достойный исследования".

– Тогда почему не говорите?

– Именно что говорю!

Шерк Элалле повернулась к Скоргену: - Хватит, Красавчик. Иди к остальным.

– И что им сказать?

– Мы... исследуем возможности.

Фелаш повела пухлой рукой: - Один момент, прошу. Я предлагаю вам вместе вернуться к товарищам. Мои исследования займут весь день, их лучше совершать в одиночестве, ведь я не гарантирую безопасность тем, кто окажется поблизости. Более того, советую отодвинуть лагерь вдвое дальше.

– Хорошо, Ваше Высочество, - согласилась Шерк.
– Мы так и сделаем.

Когда они ушли, Фелаш обернулась к служанке.
– Дорогая, - мурлыкнула она, - нас ожидает странствие.

– Да, Ваше Высочество.

– Приготовься получше, - посоветовала Фелаш.
– Возьми доспехи, метательные топоры. И тебе придется сплавать к кораблю за щепкой его древесины. Но прежде всего я желаю новый горшок чая и добавки ржавого листа в чашу кальяна.

– Сейчас, Ваше Высочество.

***

–

Боги подлые, - пробурчала Шерк Элалле, подходя к стоянке команды, - но титьки у нее впечатляют. Меня всегда поражало, сколькими разностями мы все благословлены.
– Она глянула на старпома.
– Или прокляты, как уж получится.

– Мне хотелось вонзить нож ей в череп, каптен.

– Оставь эти желания при себе, запихай поглубже - если кто-то из матросов услышит, ну... я таких осложнений не желаю.

– Разумеется, каптен. Это ж мгновенный порыв, вроде как клещ в глазу. Но как вы разглядели ее титьки и так далее под всеми мехами?

– Ясно разглядела, - ответила Шерк.
– Это зовется воображением, Красавчик.

– Хотелось бы мне такое иметь.

– А пока что нам нужно успокоить страхи. Полагаю, отход дальше по берегу сам по себе поднимет настроение.

– Да, точно.
– Он потер окружавшие шею рубцы.
– Знаете, каптен, я тут почуял, что ее служанка не такая бесполезная недотепа, какой пытается казаться. Понимаете?

– Заваривать чай, разжигать трубку - для тебя это бесполезно, Красавчик? Говорю тебе, я сама подумываю найти служанку, едва домой вернемся. Конечно, - добавила она, - нет такого правила, чтобы служила лишь женщина.

Кривое лицо мужчины покрылось румянцем.

Шерк похлопала его по спине: - Ты насчет нее прав, Красавчик. Думаю, она такая же жуткая колдунья, как сама принцесса, а может, и еще хуже. Женщина ловко притворяется, но один взгляд на запястья... ну, может, она упражняется, поднимая тюки сена, когда никто не видит - и, судя по рубцам, в тюках сена спрятаны ножи... да, она не та, за кого себя выдает.

– А как ее зовут, кстати?

– Без понятия.
– Шерк хмыкнула. Матросы уже следили за ними.
– Ладно, Красавчик, давай я буду говорить.

– Да, лучше вы, чем я.

– Если дело осложнится, можешь вдарить кое-кому по головам.

– Чтобы повернулись куда нужно, да?

– Именно.

***

Дрожа под зонтиком, Фелаш смотрела, как служанка вылезает из воды.
– Тебе нужно больше жира, дорогая, - заметила она.
– Уверена, солнце вскоре тебя высушит, как было со мной. Так или иначе, - она взмахнула мундштуком, - проход ждет.

Тяжело вздохнув, немолодая женщина медленно отошла от воды. В правой руке был обломок дерева, казавшийся почти черным на фоне побелевшего кулака. За ее спиной быстро таяли кусочки льда - остатки Омтозе Феллака отступали. На краю залива, где мелководье уступало место пучине, "Вечная Благодарность" оседала ниже, погружаясь в плачущее, блестящее "гнездо" льда.

Едва служанка согрелась настолько, чтобы быстро двигаться, она натянула стеганый ватник, а потом тяжелые чешуйчатые доспехи, достав их из свертка промасленной мешковины. Взяла пару метательных топоров, короткий меч в кожаных ножнах, привязала под руку четыре метательных ножа. Надела шлем. Наконец засунула обломок дерева за пояс.
– Ваше Высочество, я готова.

– Вовремя сказано. Мое терпение становилось опасно тонким.
– Вздохнув, Фелаш опустила мундштук, встала.
– Куда ты положила остатки сладостей?