Увечный бог

Эриксон Стивен

– Трус, - шепнула она.

Он с гримасой прокрался мимо спящей женщины. Мазан же заметила торчащую ногу и от души ее пнула.

Скенроу вскочила.
– Адъю... боги подлые!!!

Крик звучал так громко, словно кувалдой ударили по котлу.

Рутан Гудд повернулся, стоя на самом пороге внутренней комнаты. Что бы он ни намеревался сказать, времени не было: Скенроу в одно мгновение налетела на него. От силы объятий он попятился, разделяя занавес надвое, и оказался в присутствии Адъюнкта.

Скенроу словно приклеилась губами ко рту капитана.

Ухмыляющаяся Мазан вошла, уловив ошеломленный взгляд Адъюнкта.

Тавора стояла перед складным столиком с картами. Она была одна, что объясняло нехватку одежды - на торсе была стеганая поддевка для доспехов, на ногах лишь свободные льняные штаны (колени столь запачканы, что устыдился бы и фермер). Единственная масляная лампа покрыла лицо странными полосами света и тени.

– Адъюнкт, - отдала честь Мазан Гилани.
– На обратном пути мне случилось наткнуться на капитана и морпеха по имени Бутыл из взвода Скрипача...

– Скенроу!
– Голос был острее клинка.
– Отсоединитесь от капитана. Думаю, он пришел говорить со мной - а остальное подождет.

Скенроу отлепилась от Рутана Гудда.
– Мм...мои извинения, Адъюнкт. Я... с вашего позволения, я подожду снаружи...

– Не подождете. Вы вернетесь в свою палатку и подождете там. Надеюсь, капитан найдет вас без труда?

Скенроу заморгала и, сражаясь с улыбкой, отдала честь во второй раз. Последний взгляд на Рутана - то ли гневный, то ли многообещающий - и она ушла.

Рутан Гудд вытянулся, прокашлялся.
– Адъюнкт.

– Ваши действия, капитан, в день На'рхук нарушили достаточное количество военных уложений, чтобы обеспечить вам суд трибунала. Вы покинули солдат, не повиновались приказам.

– Да, Адъюнкт.

– И, вполне возможно, спасли наши жизни.
– Кажется, тут она осознала, в каком виде ее застали, и повернулась к шесту, на котором висела шерстяная туника. Надела ее через плечи, снова встала к Рутану лицом: - Целые тома посвящены дискуссиям относительно таких случаев. Неповиновение, с одной стороны, беспримерная храбрость, с другой. Что делать с таким солдатом?

– Ранг и дисциплина - самое важное, Адъюнкт.

Ее взор посуровел: - Это ваше компетентное мнение по данному вопросу, капитан? Вы довольны, переложив целые тома в несколько слов?

– Честно, Адъюнкт? Да.

– Вижу. Так что вы советуете с вами сделать?

– По меньшей мере, Адъюнкт, понизить в звании. Вы совершенно точно подметили небрежение к солдатам, оказавшимся под моим началом.

– Разумеется, дурак.
– Она провела рукой по коротким волосам, поймав взгляд Мазан. Дальхонезка не смогла не заметить слабый блеск в этих ничем не примечательных - и усталых - глазах.
– Отлично, Рутан Гудд. Вы потеряли командование. Но ваш чин остается неизменным, хотя отныне вы прикреплены к моему штабу. Если воображаете, что это некое продвижение... ну, советую вам побеседовать накоротке с Лостарой Ииль.
– Она замолчала, прищурившись.
– Как, капитан? Вы выглядите недовольным. Хорошо. Что касается вопросов,

которые нам нужно обсудить - это, наверное, подождет. Но есть одна женщина в лагере, которая не может ждать. Свободны.

Его салют вышел каким-то дерганым.

Когда капитан вышел, Адъюнкт вздохнула и села за столик.
– Простите меня, морпех, за неподобающий вид. День был долгий.

– Не нужно извинений, Адъюнкт.

Глаза Таворы странствовали по Мазан сверху вниз и снизу вверх, вызывая слабую дрожь в позвоночнике. "Ох, я знаю такие взгляды".
– Выглядите на удивление свежей, солдат.

– Скромные дары от новых союзников, Адъюнкт.

Брови взлетели: - Неужели?

– Увы, их всего пятеро.

– Пятеро?

– Т'лан Имассы, Адъюнкт. Не знаю, таких ли союзников вы искали. На деле они меня нашли, а не я их. Они сочли, что привести их сюда, к вам - отличная идея.

Адъюнкт продолжала ее изучать. Мазан чувствовала, как пот течет по спине и ниже. "Ну, не знаю. Она такая костлявая..."

– Призовите их.

Фигуры восстали из грязного пола. Пыль в кости, пыль в иссохшую плоть, пыль в зазубренные каменные лезвия. Т'лан Имассы поклонились Адъюнкту.

Тот, которого звали Берок, сказал: - Адъюнкт Тавора Паран, мы Несвязанные. Мы принесли вам приветствия от Увечного Бога.

И тут что-то сломалось внутри Таворы, ибо она чуть сгорбилась, закрыв лицо руками, и ответила: - Спасибо вам. Я думала... поздно... слишком поздно. О боги, благодарю вас.

***

Некоторое время он стоял незаметно, еще один морпех на краю толпы. Осторожничая, не понимая, что именно видит. Скрипач ничего не говорил. Фактически ублюдок, кажется, спал, низко опустив голову. Что до скопившихся в низине солдат - одни что-то тихо друг другу бормотали, другие пытались заснуть, но соседи пинками будили их.

Когда Скрипач поднял взгляд, морпехи и панцирники вдруг замолкли, став внимательными. Сержант стал рыться в мешке. Вытащил что-то, хотя на таком расстоянии было не разглядеть. Долго смотрел на это. Потом положил обратно.
– Карак!

– Да?

– Он здесь. Найди.

Сапер встал и не спеша повернулся.
– Ладно, ты, - пробурчал он.
– У меня нет крысьих глаз. Так что будь добр, покажись.

Бутыла омыло волной жара. Он оглянулся.

Скрипач сказал: - Да, ты, Бутыл. Не тупи.

– Здесь, - ответил Бутыл.

Окружающие стали оборачиваться. Несколько приглушенных проклятий, и тут же он оказался на открытом пространстве. Каракатица приближался, и даже в полумраке лицо его казалось суровым.

– Думаю, Улыба продала твои вещички, - заявил он, встав перед Бутылом.
– Но ты хотя бы оружие достал. Уже что-то.

– Вы все знали?

– Знали что? Что ты выживешь? Боги, нет. Мы считали, что ты ушел навеки. Думаешь, иначе Улыба сбывала бы твои вещи?!