Уведу родного мужа

Ветрова Мария

Достигнув сквера, где еще совсем недавно стояла серебристая машина, она немного поколебалась и все-таки, несмотря на поздний час, присела на ближайшую скамью. Скамья была пуста, скорее всего потому, что влюбленные парочки предпочитали тенистые уголки, так же как и всевозможные темные личности, избегая фонарей.

Площадь перед консерваторией почти полностью опустела. Любочкина надежда на то, что какой-нибудь интеллигентный юноша с чувствительной душой и развитым интеллектом выделит в концертной толпе ее скромную особу, и на сей раз не оправдалась. Честно говоря, никаких юношей среди слушателей в зале она и вовсе не заметила. В консерваторию в их городе ходили люди определенной возрастной категории…

И что за жизнь такая пошла?! Даже «в свет» выйти не с кем, не говоря уж о чем другом…

Мысль об одиночестве еще больше испортила настроение. Сама себе в том не сознаваясь, Любочка весьма дорожила особым отношением к ней Каца: до сих пор она оставалась единственной сотрудницей, ни разу не «отдохнувшей» за свой счет, хотя парочку раз и ей доводилось нарушать святое правило явки к 10.00 после Эфроимовых загулов. Любочка предпочитала думать, что покойный папа-Вышинский тут ни при чем, а все дело в ее собственной даровитости.

Магические советы она сочиняла сама — как говорится, одной левой и в любом необходимом количестве. Это обстоятельство для остальных сотрудников «Параллельных миров» оставалось тайной, и подавляющее большинство уважало Любочку, как считала она сама, за поразительную начитанность. Исключение представляла эта хладнокровная выхухоль Лариска, но ее-то Любочка как раз легко игнорировала: глупо обижаться на манекен, считала она. И нужно быть такой дурищей, как Лизка Голубева, чтобы дружить с этим созданием из папье-маше, да еще постоянно заглядывать ей в рот со щенячьим восторгом и детской доверчивостью.

Однако сейчас обстоятельства складывались так, что именно глупая Голубева могла основательно пошатнуть исключительное профессиональное положение Любочки Вышинской: неужели ей и впрямь удалось добраться до Александрины?.. Ответа на этот вопрос не было. С одной стороны, поверить в успех предприятия невозможно. С другой — не такая уж идиотка Лизка, чтобы сочинить подобное без каких-либо оснований. Даже она должна понимать, что в случае обмана рискует потерять работу. А найти другую с их профессией просто невозможно, не так уж много СМИ в их городе, чтобы редкие счастливчики, сумевшие туда пристроиться, манкировали своими обязанностями! Целая свора филфаковцев, которую бездумно расплодил местный университет, из-за каждого угла сверкает голодными завистливыми глазами, ожидая возможности наброситься и перегрызть друг другу глотки за любое освободившееся местечко… Нет, даже Голубева должна понимать, что, потеряв работу в «Параллельных мирах», другую она просто не найдет. А ведь в отличие от Любочки Вышинской Лиза живет одна, кажется, ее родители давным-давно погибли в нашумевшей еще в советские времена железнодорожной катастрофе…

— Прошу прощения…

Любочка вздрогнула и подняла глаза. Прямо перед ней стоял человек в милицейской форме.

— Можно узнать, девушка, кого вы здесь ожидаете?

В голосе человека в форме слышалось столько яда и презрения, что никаких сомнений в том, за кого он принял девушку, и быть не могло! Любочка автоматически глянула на часики и, ахнув, вскочила, забормотав почему-то «оправдательным» голосом:

— Боже мой, неужели приличный человек не может посидеть в парке после концерта?.. Я просто задумалась… Я…

— Я тебе задумаюсь! — рявкнул вдруг милиционер совсем другим голосом. — Да ты в зеркало-то на себя когда-нибудь глядела? Надо же, мымра мымрой, а туда же!..

Не помня себя от унижения и страха, Любочка в мгновение ока сорвалась со скамьи и пулей полетела через площадь к ближайшей автобусной остановке.

— Я те устрою «концерт», если еще раз здесь объявишься! — летели ей вслед угрозы человека в форме.

Уже подбегая к остановке, начавшая всхлипывать на ходу Любочка услышала за спиной

мерзкое хихиканье, доносящееся из-за последних чахлых кустов сквера. Рефлекторно обернувшись, она увидела, как одна из двух разряженных девиц скорчила Любочке омерзительную рожу, а вторая сделала неприличный жест… Вскрикнув от ужаса, Любочка Вышинская бросилась прочь с еще большей скоростью. Особого ума, чтобы понять, кто именно натравил на нее мента, не требовалось. Для Любочки вечер классической музыки завершился тем, что две шлюхи заподозрили ее в посягательстве на их «рабочую территорию»…

Автобус подошел к остановке одновременно с задохнувшейся от непривычного бега Любочкой, и спустя секунду она очутилась в совершенно пустом, провонявшем бензином салоне.

Всю дорогу до дома девушка не могла унять дрожь, колотившую ее с головы до пят, и мелкие слезинки, текущие по бледным щекам. В ее голове неотвязно крутилась лишь одна строчка из идиотской песни: «Наша служба и опасна, и трудна…»

Глава 5

Подруги

— Что ты сказала?! Ты… Откуда. Ты. Мне. Звонишь?!

Ларискина реакция меня совершенно не удивила, чего-то в этом роде я и ожидала.

Полтора года назад, когда я, как законченная психопатка, не выдержала и приплелась к ресторану «Русская песня», в котором пышно справлял свою вторую свадьбу Вилька вкупе с вновь обретенным знаменитым тестем, именно Лариска вычислила мое местопребывание и, явившись следом, отволокла мое бесчувственное тело к себе домой. В последовавшую затем неделю, в процессе возвращения меня к жизни, и родилась, а затем окрепла ее ненависть к Таньке. А Лариска из нас троих всегда была самая последовательная…

Возвращать меня к жизни ей молча помогала в свободное от лекций и консультаций время Шурочка. Когда я очухалась настолько, что была в состоянии сообразить: «гости — это хорошо, но пора и честь знать», — Ларкина сестра, все так же молча, заявилась с работы пораньше и не одна, а в обществе маленького рыжего щенка неизвестной породы. Все-таки Шура была, видимо, действительно неплохим психологом и лекарство для дальнейшей терапии выбрала прямо в десятку: ребенок, неважно — человечий или собачий, постоянно требующий к себе внимания, мертвого из гроба подымет, не то что брошенную женщину с развитым материнским инстинктом… Варька уверенно заняла опустевшее место второго члена моей семьи.

— Послушай, Ларусик, — торопливо забормотала я, — ты не поняла! Тут был труп… Даже, кажется, два, но один исчез, а менты думают, что один, хотя Вилька исчез… Ты меня слушаешь?..

— Естественно, — сказала Лариска на удивление спокойно.

— Кажется, это Танькиных рук дело… То есть не рук, а колес, но его нет… Ты слушаешь?

— И даже слышу, — ответила Лариса и, решительно обрывая мой бред, коротко бросила: — Я приеду. Минут через двадцать!

Ларка приехала через полчаса. За это время я успела выяснить у Татьяны, что мои расчеты оказались верны: с того момента, как подруга-соперница оклемалась от обморока и взвыла на пределе своей мощности, разбудив соседей, ничего более вразумительного, чем рыдания, подвывания и сморкание в собственный подол, никто, включая ментов, от нее не слышал. Естественно, милицию вызвали соседи, ознакомившись с обстановкой в квартире и обнаружив два трупа — за второй поначалу приняли меня, но обезумевшая от ужаса Танька сумела-таки выдавить наружу из своего рыдающего рта, что я не труп, а школьная подруга. Таким образом, этим и исчерпывалась информация, попавшая в руки официальных органов. Лично я добавила к ней лишь то, что между супругами произошла ссора, после чего оба выскочили из квартиры. Татьяна по старой памяти кинулась ко мне за утешением, а Вилька растворился в воздухе…