Увидеть Пруссию и… умереть
Шрифт:
Земля меж тем стремительно приближалась. Неожиданно что-то зашуршало, лёгкий удар. Генка покатился, вскочил, отщёлкнул карабины, скомкал парашют, затолкал его под мох. Фу, можно и выдохнуть. Чёрт, не верится, что стоишь на земле Восточной Пруссии!..
Послышался условный свист. Спотыкаясь в темноте, Генка осторожно двинулся на звук. Эйфория прошла, и он как-то разом ослабел, взмок, занервничал. Спокойно, спокойно…
Вот и ребята. Приземлились кучно. Однако есть проблема — несколько парашютов крепко зависли на деревьях. Немцы их быстро найдут. Но времени возиться с парашютами больше нет.
…За остаток ночи уйти от места высадки по густым болотным зарослям смогли недалеко. Скользкий мягкий мох, трясинные окна, трава в рост человека — не разгонишься.
Наконец — привал. Аня и Зина развернули радиостанцию, чтобы передать в штаб фронта о благополучном прибытии. Затем Крылатых разъяснил главную задачу группы: контроль за перевозками по шоссейным и железной дороге от Кёнигсберга в сторону Тильзита [1] и Инстербурга [2] . Также нужно выяснить, какие в этом районе есть оборонительные рубежи, войска и техника, хранилища с горючим, военные склады.
1
Тильзит — Советск (здесь и далее — примечания редакции).
2
Инстербург — Черняховск.
— Наблюдать за дорогами будем по двое. Кроме того, один из бойцов должен посменно находиться при радистках. Разговоры шёпотом, курево прикрывать…
День прошёл спокойно. Когда опустились сумерки, тронулись. Выбрались из зарослей на дорогу Лаукнен-Мелаукен [3] . Генка таких просёлков ещё не видел. Дорога отсыпана гравием, хорошо укатана, по обочинам — шеренги деревьев, каждое из которых в полутора метрах от земли охвачено пояском, сделанным белой краской. Европа!..
3
Паукнен (Хоенбрух) — посёлок Громово Славского района;
Мелаукен (Либенфельде) — посёлок Залесье Полесского района.
Километра через три слева показался луг. От просёлка в сторону леса убегала дорожка. А за лесом — река Парве [4] 4, через которую надо как-то переправляться.
— Тут на карте обозначен мост, — сказал Крылатых. — Попробуем перейти на другой берег по нему. А потом обойдём по лесам Гросс Скайсгиррен [5] и окажемся в нужном районе.
Однако не успели дойти до моста, как впереди что-то зашуршало, и на группу налетел… солдат на велосипеде. Кто-то из ребят скрутил его, велосипед передали Генке — спрятать.
4
Парве — река Луговая.
5
Гросс Скайсгиррен (Кройцинген) — посёлок Большаково Славского района.
— Не убивайте меня! Я ехал в Ауэрвальде [6] , к знакомой, — зашептал перепуганный солдат. И вдруг заорал: — Помогите, партизаны!
— Ах ты, гад!..
Но было поздно. Со стороны моста началась стрельба. Разведчики стали отстреливаться.
Через минуту мимо Генки пробежала Зина:
— Пашку убили!..
За ней появились Шпаков, Ридевский и Мельников. Они несли Крылатых. Командир умер мгновенно — пуля попала ему в сердце…
Укрывшись в лесу, наломали еловых лап, чтобы прикрыть тело. Шпаков снял с Крылатых пиджак и, проверив карманы, отдал Генке:
6
Ауэрвальде — не существует,
— Носи. Пуля дважды в одно место не попадает. Закон баллистики. Ты самый молодой из нас, тебе обязательно надо выжить.
Достался Генке и пистолет погибшего командира. О том, чтобы похоронить, и речи не было. Времени не оставалось даже попрощаться толком. Неподалёку уже трещали ветки, слышались голоса немцев.
Так что постояли молча минуту и рванули дальше.
Командиром стал Шпаков, первый заместитель Крылатых. Он снова повёл группу к Парве. Добравшись до берега, начали искать брод. Тщетно. Вдруг увидели лодку. Она была привязана цепью к столбику. С добротным замком быстро справиться не получалось. Тогда Ридевский, Иван Белый и Зварика навалились вместе на столбик. Вырвав его, забросили в лодку. Переправились в два приёма. И двинулись на северо-восток, к станции Вильгельмсбрух [7] .
7
Вильгельмсбрух — разъезд 298-й километр, между Славском и Большаково.
На привале никто не решался заговорить. Наконец Шпаков вздохнул:
— Как же всё нелепо получилось. Надо было предусмотреть, что и такие заштатные мосты могут охраняться… Ладно, Павла не вернёшь, а задание выполнять надо. Пора выбирать точку для наблюдения. Завтра мы должны отправить первые данные. А сегодня… Сегодня сообщим так: «Джек погиб, приступаем к работе».
По правилам, псевдоним командира давал название группе. Раз Джека нет, значит, группа должна стать «Ежом» — в соответствии с псевдонимом Шпакова. Однако, посовещавшись, решили: остаёмся «Джеком». В память о Пашке…
Первый «марафон»
После Белоруссии прусские леса напоминали парки. Ни валежника, ни бурелома, ни даже густых зарослей. Аккуратные кварталы, пронумерованные на карте, разделённые чёткими широкими просеками. Просеки отсыпаны гравием и плотно укатаны, в болотистых местах оборудованы гатями и дренажём. Нередко попадались беседки, площадки для отдыха. По всему было видно: люди в лесах — частые гости. Разведчиков это не могло радовать.
Периодически выходили на открытую местность. По дорогам, понятное дело, идти было нельзя. А в полях без конца попадались то мелиоративный канал, то колючая проволока ограды, то загон для скота. Всё это сказывалось на скорости.
Все обратили внимание, что даже к самому маленькому хутору вела добротная дорога. Дома — в порядке, обсажены фруктовыми деревьями, вокруг — чистота, домашние животные ухожены. В общем, вот он, пресловутый немецкий «орднунг».
— И чего фрицам не хватало, — говорили меж собой «джековцы». — Всё же было, живи и радуйся. Нет, полезли к нам…
После утренней и вечерней дойки фляги с молоком выставлялись на помосты возле домов. А потом их собирали и отвозили на молокозавод. Разведчики не раз экспроприировали содержимое фляг, выставленных добропорядочными бауэрами.
— В счёт будущих репараций с Германии, — шутил Мельников.
Удивили всех и насосные станции. Работая в разных режимах, они регулировали уровень воды в мелиоративной системе. А пахотная земля была настолько рыхлой, что на копыта лошадям немцы надевали широкие деревянные «лапти». Чтоб не проваливались.