Увидеть Пруссию и… умереть
Шрифт:
— На этот раз нам чертовски повезло, — сказал командир. — Однако больше так рисковать нельзя. Как ни хороша эта позиция, а придётся отсюда уйти. Пойдём на юг, в сторону Инстербурга. Двигаться будем, ориентируясь на «железку» Тильзит-Инстербург. Она идёт как раз вдоль границы Восточной Пруссии, в прифронтовой полосе. Не исключено, что именно здесь сооружается «Восточный вал», который должен усилить оборонительный рубеж «Ильменхорст». Мы сможем и перевозки отслеживать, и укрепрайон изучить. Ну а чтобы сбить с толку пеленгаторщиков, выходить на связь теперь будем в неожиданных для них местах.
Новый марш-бросок проходил в основном по открытой местности. Шли ночами, днём отсиживались в редких лесках. На связь с Центром выходили в каком-нибудь поле, после чего быстро снимались.
С
Зато с данными для донесений проблем не было. В этом районе действительно велась грандиозная работа. Тысячи солдат, местных жителей, иностранных рабочих вкапывали надолбы, рыли противотанковые рвы и траншеи, обустраивали блиндажи, артиллерийские и пулемётные позиции. Нацисты уверяли, что ни одна вражеская нога не ступит на землю Восточной Пруссии. Однако в глухих местах тайно строились бункеры для «Вервольфа» [9] , будущих подпольных групп сопротивления. В бункеры закладывались запасы еды и воды, оружие, боеприпасы, одежда, средства связи.
9
Вервольф — оборотень (нем.).
Немцы спешно готовились к скорому наступлению Красной армии.
Встреча с «Максимом»
В середине августа разведчики считали себя уже прусскими старожилами. Как-никак, третью неделю утюжили прифронтовую полосу противника. На одной из днёвок Шпаков сказал:
— Командование благодарит нас за работу и боевой настрой. Но пора возвращаться в тот район, который изначально определён в задании.
Все замолчали. Никому не хотелось идти в места, где потеряли Крылатых, где поисковым командам уже знаком «почерк» их группы. Мельников тряхнул головой:
— Помните, что написано в уставе десантных войск немцев? «Там, где пехотинец считает своё положение безысходным, десантники только начинают действовать». Так что вперёд, на Запад!..
На сей раз шли по крупным болотистым лесным массивам. Идти по таким местам можно было и днём. Потому передвигались быстро. Однако совсем не осталось продуктов.
На одном хуторе рискнули — используя «беззвучку», пристрелили поросёнка и увезли его в лес на прихваченной попутно тележке. Быстро разделав добычу, сварили мясо в ведре, которое забрали всё у того же бауэра. Разложив куски по вещмешкам, тронулись дальше, даже не поев. Задерживаться было нельзя, пропажу поросёнка скоро заметят. Тут, похоже, даже куриные яйца на учёте.
И точно, вскоре услышали погоню. Но от преследователей удалось уйти. А вот мясо из-за стоявшей жары быстро протухло.
Еда становилась проблемой номер один. Август-сентябрь можно ещё будет держаться за счёт леса, огородов, изредка посещая хутора. А дальше… Хотя что — «дальше»? Ведь генерал Алёшин сказал перед отлётом: месяца через два встретимся. Значит, так и будет.
Новое место для наблюдения за «железкой» облюбовали у реки Швентойе [10] , через которую был переброшен мост. За дорогой виднелась деревня Минхенвальде [11] .
Шпаков и радистки расположились в одном из лесных кварталов у деревни Жаргиллен [12] . Это и стало новой «базой». Чтобы её не засветить, радиосеансы было решено проводить за Тимберканалом [13] , в районе большого болота. Определили запасные явки и «почтовые ящики» для связи на случай «марафона». Затем командир, девушки и Генка отправились к хутору Шмалленберг [14] . Там выбрали приметную полянку — на ней росли четыре огромных дуба — и спрятали Анину радиостанцию, ППШ Крылатых, запасные батареи для рации и полторы сотни патронов к автомату.
10
Швентойе — река Швента.
11
Минхенвальде — посёлок Зеленово Полесского района.
12
Жаргиллен (Айхенроде) — посёлок Богатово Полесского района.
13
Тимберканал — Головкинский.
14
Шмалленберг — не существует, находился к северу от нынешнего посёлка Зеленово Полесского района.
— Мало ли что случится, — сказал Шпаков. — А запас беды не чинит…
На новом месте всё складывалось удачно. Регулярно передавали донесения. Немцы, само собой, пеленговали. Только им и в голову не приходило искать разведчиков у Швентойе.
Но однажды, когда Мельников и Ридевский дежурили у «железки», прямо на них вышли двое — в камуфляжных комбинезонах, с ППШ и финскими ножами.
— Никак наши, — шепнул Ридевский Мельникову.
Приняв меры предосторожности, окликнули незнакомцев. Оказалось, что это Николай Дергачёв и Викентий Гикас из группы «Максим», которая была заброшена сюда ночью. Затем все сошлись в лесу. Оказалось, что в группе, командовал которой майор Владимир Максимов, двадцать человек. Большинство — бывшие партизаны с Витебщины, знакомые Шпакова.
Однако каждая группа имела свою задачу. Потому вскоре разведчики разошлись.
Встреча с «максимовцами» и радовала, и беспокоила. «Джековцы», конечно, поделились с ними оперативной обстановкой, рассказали о местных особенностях, о сложностях связи с Центром, о частых «марафонах», о тактике при уходе от преследования. Но не было ещё у новых соседей «прусского» опыта.
Через несколько дней бойцы из «Максима» объявились на хуторах у разъезда Айхенроде, под носом у «Джека». Ребята решили провести ночную «хозоперацию», пополнить запасы провианта. Однако Пруссия — не Белоруссия. Местная стража начала бить в подвешенный рельс, поднимая тревогу во всей округе.
А затем радисты Максимова ещё и вышли на связь с Центром прямо у Минхенвальде…
И вот как-то утром «джековцы» услышали шум. Шпаков сразу понял: началась крупная облава. Отступая, в лесу наткнулись на «максимовцев». Решили отходить вместе, одной группой. В случае боя в лесу тридцать ППШ — это кое-что!
Началась смертельно опасная игра в кошки-мышки. Разведчики отступали, уклоняясь от полян, на которые их загоняли. Потом над лесом появился лёгкий самолёт «Шторх». Выслеживая беглецов, он летел так низко, что едва не цеплялся за верхушки деревьев. Но и самолёт ничем не помог немцам.