Увлеки меня в сумерки

Брэдли Шелли

— Ты не совсем виноват. Я должна была сказать нет или оттолкнуть тебя раньше.

— Если бы ты это сделала, сдерживать себя было бы легче.

Мрачная улыбка искривила его рот.

— Но без моей инициативы ты могла бы принять душ и спать без всех этих самобичеваний.

Фелиция ошеломленно посмотрела на него.

— Как…

— … узнал?

Он закатил глаза.

— Ничего я не знал. Кроме того, чувство вины было написано на твоем лице.

Фелиция отвернулась к окну, чтобы быть подальше от Харстгрова. Тем не менее,

его острый полуночный запах наполнил машину. Было слишком холодно, чтобы открыть окна. И они были так близко, почти локоть к локтю. Как много пройдет времени, прежде чем он увидит ее непрекращающееся желание и любопытство, тягу к нему, которые она не могла объяснить? Что тогда произойдет?

— Можно позавтракать и сходить в туалет?

— Тебе не нужно так стараться избегать меня, ты отказываешься даже смотреть на меня, — настоятельно сказал он.

Неохотно она сделала все возможное, чтобы обуздать мимику лица и повернулась. Но его обжигающий взгляд опустился на ее изысканное кружевное свадебное платье, которое он помог ей надеть, а затем приласкал ее лицо и дико растрепанные кудри. Фелиция боялась, что он сможет увидеть сквозь нее желание, которое она подавляла.

Его челюсть сжалась.

— Извини. Давай тебя покормим.

Он съехал с автострады в соседнюю деревню, к востоку от границы с Уэльсом, и остановился перед пекарней на узкой улице. Витрина магазина в стиле Тюдоров, украшенная вьющимся плющом и соломенной крышей, стояла между старым кирпичным зданием и невзрачной лавкой портного, побелка которой от времени стала желтой.

"Пекари и кондитеры" читалось на навесе над дверью. В этот час улицы сонного города были пусты.

Взволнованная в течение нескольких минут подавляющим присутствием Харстгрова, она потянулась к дверной ручке.

— Стоп, — рявкнул Харстгров. — Подожди здесь.

Он излучал угрожающие флюиды. Она прикусила язык и откинулась на спинку сиденья.

Когда он вышел из машины и вытащил мобильный из кармана, его место занял холодный воздух. Его ослепительно белая рубашка и черные брюки были мятыми, а темная щетина скрывала худые щеки. Что-то мрачное сжало его тело, когда он прислонился к машине, говоря по телефону низкими тоном. Она слегка опустила окно, надеясь подслушать. Не повезло. Но даже без слов, когда он навис над машиной, она чувствовала, как его осторожное беспокойство сочится в воздухе.

Он не мог так защищать каждую женщину. Он просто реагировал на опасность? Или что-то большее?

Несколько мгновений спустя он положил в карман телефон и открыл дверь.

— Еще момент.

Внезапно из густого тумана появились две фигуры, их мощные шаги позволили быстро достичь Харстгрова. Откуда они пришли? Они здесь жили?

Пещеры Айса были рядом?

Первый мужчина, которого она узнала после неудачной свадьбы, блондин, командир, решительно добивающийся своего. Брэм. Сегодня он был одет в поношенную джинсовую одежду и темно-синий свитер. Коричневое

пальто обтягивало плечи, достигая середины бедра. Он держал за ручки большую бумажную сумку.

Другого человека Фелиция никогда не видела. Темные блестящие волосы касались плеч. Серая футболка обтягивала мощный торс. Его черное пальто, черные брюки и мрачное выражение лица совпадали. Но его голубые глаза одним неровным взглядом рассекли ее, остановили Фелицию. Он был опасен, ему нечего было терять. И он не был человеком. Дрожа, она отвернулась.

Брэм открыл ручки своей сумки. Харстгров заглянул внутрь, кивнул и злобно уставился на незнакомца.

— Я попросил тебя принести Фелиции сменную одежду, потому что она слишком заметна, чтобы использовать общественный туалет в свадебном платье. Зачем приводить Лукана?

Нестабильный? Фелиция снова встретила голубые глаза человека и без проблем поверила в это.

— Дополнительная защита на случай слежки.

— Защита? — зарычал Харстгров.

— Он почти замучил Сабэль несколько недель назад!

Лукан схватил Харстгрова за рубашку.

— Теперь я контролирую себя.

— Да?

Герцог многозначительно посмотрел на кулаки Лукана на своей одежде.

— На прошлой неделе я слышал крики другой женщины в твоей пещере.

Дикие синие глаза сузились, он выпустил Харстгрова.

— До или после того, как двое кричали в твоей?

Двое? Она вздрогнула. Это не было ложью. Фелиция попыталась пожать плечами. Едва ли имело значение, с кем Харстгров делил свою постель.

И это была большая, отвратительная ложь. Ревность врезалась в грудь, как будто кто-то глубоко всадил в нее лезвие и разорвал. Она изо всех сил пыталась дышать.

Смешно! Она едва знала этого человека.

Но ее мысленная рационализация не заставит боль уйти.

— Когда у тебя появились проблемы с Луканом? — с сомнением спросил Брэм.

— Его проблема не во мне, — хмыкнул Лукан, намекая на Харстгрова.

— Так ведь? Твоя проблема в женщинах.

— Не впутывай Фелицию сюда, — зарычал Харстгров.

Лукан говорил о ней? Фелиция слушала внимательно. Возможно, люди могли бы рассказать что-то важное, например, когда она могла бы вернуться в свою жизнь и избежать таинственного притяжения, которое у нее было к Харстгрову.

Брэм шагнул между ними двумя.

— Достаточно, Лукан, попробуй достать что-нибудь съестное в пекарне.

Стрельнув в Харстгрова убийственным взглядом, Лукан умчался.

Как только он оказался вне пределов слышимости, Брэм хмыкнул и покачал головой.

— И я думал, что Айс гиперопекающий.

Харстгров расслабил напряженные плечи и вздохнул.

— Знаю. Извини.

— Надеюсь, что ты справишься с этим интересным осложнением.

— Справлюсь. Мне надо… подумать.

— Пока ты это делаешь, не споришь с Луканом.

— Он не должен быть здесь.

Саймон напрягся, сжимая кулаки.