Увлеки меня в сумерки
Шрифт:
— Для чего? Саймон, что ты запланировал? Я не готова к такой публике…
— Шшш. Ты должна быть рядом со мной и улыбаться, когда я говорю. Я позабочусь обо всем остальном. Обещаю.
Фелиция старалась не растаять, но это было невозможно. Саймон напугал ее эмоционально, но заставил чувствовать себя в безопасности во всем остальном. Он справился с прессой. Он держал Матиаса в страхе, как и в тот момент, когда уводил ее. С каждой минутой каждого дня она доверяла ему немного больше. Каким-то образом это утешало и пугало ее.
Герцог
Идеально.
Герцог направился в спальню… и там он не мог устоять. Сняв пальто с костюма, который привез из своей лондонской квартиры на встречу с менеджером отеля, он накинул его поверх стула из кремового шелка с низкой спинкой. Через несколько шагов он выскользнул из ботинок. Дойдя до двери спальни, он стянул с плеч белоснежную рубашку и повесил ее на ручку.
Он оглядел комнату, остановился, чтобы опереться на косяк и изучить, как его пара запуталась в простынях. Она выглядела такой мягкой и невинной во сне. Взъерошенные белые волосы растеклись по подушке, губы слегка приоткрылись, руки прикрыли щеку.
Тепло растеклось в его груди, этакий бесконечный бассейн удовлетворения и любви.
В тот момент он не мог вспомнить, когда его будущее выглядело более осмысленно. Да, Матиас все еще замышлял гнусные поступки. Мать была разочарована его поведением и недвусмысленно поведала от этом. Мейсон был готов задушить его. Герцог еще не завоевал сердце Фелиции. Но она принадлежала ему. Остальное не имело значения. Больше ничего не будет иметь смысла.
Стащив с себя брюки, он оставил их возле кровати и скользнул к ней, спящей между простынями. Боже, она была теплой и мягкой, все, что он искал в течение дюжины долгих лет, встречаясь со скучными моделями и актрисами, притворяясь счастливым.
Когда он наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку, она зашевелилась. Ее ресницы разлепились над сонными голубыми глазами. Ее взгляд был таким беззащитным, таким открытым, что у него перехватило дыхание.
— Пора вставать?
Герцог покачал головой.
— Скоро.
Он наклонился и поцеловал ее в губы. Раз, два. Затем он прижал ее к матрасу, чувствуя, как она изгибается под ним.
Фелиция напряглась.
Не испугавшись, Герцог провел руками по ее шелковистым локонам:
— Я скучал по тебе.
Она колебалась, но он видел, как ее пульс трепетал у основания шеи.
— Я проспала всего несколько часов.
— Любое время вдали от тебя — вечность.
Фелиция прикусила нижнюю губу.
— Как ты можешь так говорить? Я знаю, что у тебя есть волшебные способности чувствовать свою пару, но…
— У тебя нет такой роскоши. Мне это прекрасно известно.
Он вздохнул.
— Инстинкт — это магический способ обеспечения того, чтобы волшебники преследовали правильную для них женщину. Я просто хочу,
— Ты многим пожертвовал, чтобы защитить меня. Но чувства… для меня это не так просто.
Нетерпение раздражало Герцога, но он обуздал его. Инстинкт спаривания рассказал ему много вещей о ее характере, на изучение которых люди потратили бы годы. Обратный ход не применялся, и он должен был иметь это в виду.
— Я знаю, три дня кажутся бурным романом. Что я могу рассказать тебе о себе, чтобы ты чувствовала себя лучше?
Она сделала паузу, пытаясь ответить.
— Я не думаю, что все так просто. Я официально встретила тебя только за день до свадьбы, и в течение нескольких месяцев подготовки Мейсон изображал тебя в худшим свете. Фотографии всегда показывали тебя с новой красоткой. Никто из них не продержался дольше недели, и я…
Она поморщилась.
— Ты задаешься вопросом, есть ли шанс в конце недели, что я не покажу тебе на дверь. Ты знаешь, что это невозможно.
— Так ли это? Что, если ты передумаешь? Ты со мной только потому, что такова магия. Долго это продлится? — Она отрицательно покачала головой. — Что, если инстинкт неправ?
Сердце Герцога чуть не лопнуло. Если бы она не заботилась о нем, ничего из этого не беспокоило бы ее.
— Мой инстинкт не ошибается, и я не передумаю. Хотел бы я иметь идеальные слова, чтобы успокоить тебя. Все, что я могу сказать, — ты доверила мне свою безопасность. Сделай то же самое со своим сердцем. Я знаю, что ты его охраняешь и тебе страшно, но ты храбрая. Ты приняла существование магического мира — это большой шаг. Ты сбежала от Матиаса, унося Дневник Апокалипсиса с собой, хотя это подвергло тебя большей опасности. Каждый день ты делаешь что-то новое, что мне нравится. Мы что-нибудь придумаем.
Он схватил одну из ее рук и сжал. Он поцеловал ее снова, что было больше приглашением, чем требованием. Она напряглась, но он упорствовал.
На сладкое мгновение она поддалась, ее губы стали мягкими. Затем она оттолкнула его.
— Как ты можешь быть так уверен, что то, что ты чувствуешь, не пройдет? Мейсон сказал мне, что однажды ты занимался любовью с четырьмя женщинами за одни выходные, включая его репетитора по французскому, и…
— Это был мой переход.
Проклятье Мейсону за то, что передал свою горечь Фелиции.
— Когда волшебнику исполняется тридцать или около того, его магия проявляется в нем, и он претерпевает несколько интенсивных дней, когда он становится больше, чем человеком. Чтобы завершить переход, нам требуется много энергии. Что, как ты теперь знаешь, означает секс.
— И это случилось посреди твоего дня рождения?
Герцог кивнул.
— Я не знал, что происходит. Я не знал, кем стану, пока не проявилась моя уникальная магическая сила. Земля содрогнулась, буквально, по моей команде, и я чуть не сбил крышу Лоучестер-Холла.