Увлеки меня в сумерки
Шрифт:
— Чертов ублюдок.
— Если бы я знала, где его найти, я бы вздернула его за яйца.
— Я в этом не сомневаюсь, — пробормотал Герцог. — Я помогу тебе. Что случилось потом?
— Я перевела Дейдре деньги, чтобы она вернулась домой на праздники. Она приехала, но Алексей вырвал из нее всю жизнь. Она смотрела на стены жуткими, пустыми глазами. Она не ела и не спала несколько дней. Просто рыдала. Уверена, наши родители надеялись, что ее боль быстро пройдет. Они поехали кататься на лыжах на Рождество.
Герцог отшатнулся.
— Они
— Они были очень внимательны, когда дело касалось внешности, оценок. У нас было все лучшее, что можно было купить. Эмоции? Они никогда не знали, как с ними обращаться, поэтому они заметали их под ковер.
Горечь вскрыла неровную рану в его животе.
— Я отвела Дейдру к психологу, организовала ей группу поддержки, баюкала ее, когда она кричала. Ничего не помогло.
Фелиция сглотнула, не зная, как сможет сказать следующие слова. Она боролась со свежими слезами.
— Дейдра… покончила жизнь самоубийством несколько недель спустя.
Теперь не избежать слез. Они падали проливным дождем, когда она вспомнила бледное тело Дейдры, лежащее безжизненно на ярко выложенном плиткой полу в ванной комнате. Фелиция закрыла глаза и сжала живот, потому что рыдания мучили ее.
— Никогда не думала, что она проглотит упаковку успокоительного. Она была моим другом, моей сестрой. Всем.
Саймон протянул руку и вытер ее слезы.
— Мне так жаль.
— О-она сказала, что любовь — это худшее, что с ней когда-либо случалось. Она хотела, чтобы я никогда не отдавала свое сердце.
— И ты видела, через что она прошла, и поклялась, что никогда не отдашь свое?
— Дейдра защитила меня от холода и ожиданий моих родителей. Она заслуживала счастья, не…
Фелиция не могла выдавить ни слова, кроме слез.
Саймон гладил ее спину, а она прижимала колени к груди, почти боясь поверить в его утешение.
— Я понимаю, насколько ее смерть должно была сделать тебе больно.
— Больно? Это с-сломало что-то во мне. Я скучаю по ней так сильно.
— Я знаю. Но Дейдра хотела, чтобы ты жила. Она водила тебя на вечеринки, потому что хотела, чтобы ты веселилась, встречалась с людьми. Общалась. Ты не выполняешь ее желания.
Фелиция сжала кулаки, ярость билась в такт реву ее сердца.
— Ты никогда не видел мою сестру. Не бери на себя смелость понять, чего она хотела, что думала или во что верила. Она бы хотела, чтобы я была счастлива прежде всего.
— А ты счастлива? Правда? Ты была бы счастлива, выйдя замуж за человека, который не мог быть самим собой с тобой, который скрывал свои чувства, потому что боялся потерять тебя, слишком сильно, чтобы использовать весь потенциал отношений? А ты, отказываясь любить его, но сохраняя его дом и вынашивая его детей, неужели желала это — то самое «долго и счастливо»? Что бы сказала об этом Дейдра?
Это было жалкое зрелище. Трусливое. Фелиция вздрогнула, уткнувшись зареванным лицом в руки.
— Тебе когда-нибудь вырывали сердце и…
— Нет.
Вытирая слезы, она покачала головой.
— Я не знаю. Какая разница? У нас было мало общего. Он был музыкантом, играл часами. Я ненавидела сцену.
— Это декорации. Я не слышу причины.
В то время казалось, что они просто отдалились друг от друга. Но когда их отношения действительно закончились? Он попросил ее встретиться с родителями, и ей было неудобно. Она перестала отвечать на его звонки, надеясь, что он поймет, что она просто не готова к такому шагу. Ему не потребовалось много времени, чтобы перестать ей звонить.
— Он не был тем самым, — защищалась она.
— Как и Мейсон, но ты согласилась выйти за него замуж, потому что он был готов принять любые объедки любви, которые ты бросишь ему. Я уверен, Тристан не принял бы. Да ни в жизнь.
Он сжал руку вокруг ее затылка.
— Послушай, я не Алексей. Я бы никогда так не относился к тебе.
Разве она не подумала несколько часов назад, что он совсем не похож на мучителя ее сестры? Да. И в своей голове она знала, что Саймон никогда не бросит ее так жестоко. Но даже если бы он любил ее безумно вечно, не дало бы это ему силу навредить испуганной Фелиции?
— Что, если ты когда-нибудь устанешь от меня и захочешь уйти? Если я позволю себе любить тебя…
Она отрицательно покачала головой.
Это могло убить ее.
— Ты не настолько слаба, чтобы не пережить разбитое сердце. Даже если бы ты полностью отдалась мне, и это не сработало, ты бы выбрала вариант Дейдры? Правда?
Боже, он прав. На месте Дейдры она бы никогда не позволила Алексею победить ее.
— Нет.
— Время лечит. Правда. Люди влюбляются больше одного раза в жизни.
— Люди? Ты так говоришь, как будто в магическом мире по-другому.
— Так и есть. В каком-то смысле мы как волки. Мы спариваемся на всю жизнь. Я знал, что ты моя пара, после нашего первого поцелуя.
— То есть, ты знал, что хочешь… меня? — Это не укладывалось у нее в голове. — На всю жизнь? На протяжении сотен лет?
Он кивнул.
— Я говорил тебе, когда мы спариваемся, то теряем всякое желание к другим. Мы не перестаем любить друг друга. Хотя я был готов разорвать связь, потому что ты этого хотела, но мы редко бросаем наши пары.
— Но Анка…
— Если бы Матиас не встал между ними, она была бы счастлива с Луканом, я не сомневаюсь. Посмотри на Тайнана. После потери Орофы он имел романтические чувства к другой, и он даже официально принял ее как свою пару. Поверь мне, я твой и всегда буду твоим.
Его заявление выбило воздух из ее легких. Фелиция закрыла глаза. Он имел в виду то, что сказал. И она вздрогнула. Фелиция не хотела отвечать за чужое сердце.
Она так боялась за свое собственное.
— Ты не сможешь бросить меня, никогда?