Уйти до рассвета
Шрифт:
— Я тут же окажусь на улице, ты это хочешь сказать?
Дафна кивнула.
— Ну, ничего, не расстраивайся, если будет совсем туго, приходи ко мне, я тебя по крайней мере всегда выслушаю. — Она позвала Кэнди, потом сказала Ким: — Знаешь, а жизнь стала заметно интереснее, с тех пор как ты здесь появилась. Это все равно, что жить рядом с бомбой с часовым механизмом. Пока не уезжай, ладно, Ким? Мне не хочется пропустить зрелище, когда бомба взорвется, и вы вступите в открытый бой, который, судя по
— Если честно, Дафна, он порой бывает просто невыносим. У нас уже была с ним пара мелких стычек.
— И прекрасно. Оуэна временами надо ставить на место. Но у него есть и хорошие стороны.
— Да? — Ким усмехнулась. — Пока что-то с трудом в это верится. — Но как только она это сказала, ей вдруг вспомнилась его щедрость, когда он прибавил ей денег на «содержание родителей», и ее стала мучить совесть. Но она постаралась себя утешить, подумав, что у него наверняка были на это какие-то свои мотивы, и притом крайне эгоистичные.
Кэнди вбежала на кухню, но как вкопанная, остановилась у двери, увидев Ким.
— Привет, Кэнди, — сказала Ким.
— Брюки, — прошептала завороженная Кэнди. — Другие тети брюки не носили.
— Да ты что? Правда не носили? — спросила Ким и с удивлением посмотрела на Дафну.
— Да, они все были не из тех женщин, кто может себе позволить брюки — либо из-за воспитания, либо из-за фигуры, — сухо объяснила та. — Как я, например, — она недовольно осмотрела свои округлые формы, — у них были такие бедра!
Ким засмеялась и протянула руку Кэнди:
— Идем, Кэнди. Нас ждет обед.
Кэнди отвернулась и прошла мимо. Ким отчаянно всплеснула руками, но Дафна ее успокоила, покачав головой:
— Ничего, не волнуйся. Она потом привыкнет.
Но Ким очень и очень в этом сомневалась.
Они пообедали молча. Сразу после обеда Кэнди кинулась к двери, но Ким остановила ее:
— Кэнди, сегодня тебе придется побыть со мной. Раз я у вас работаю, ты не должна больше так часто беспокоить миссис Саут.
— Это тетя Дафна, а не миссис Саут, и она говорит, что я ее не беспокою, что могу приходить, когда хочу.
— Все равно, я настаиваю, чтобы ты осталась дома. Присматривать за тобой — это моя обязанность, дорогая.
Лицо девочки стало багровым.
— Я не хочу оставаться дома! — завизжала она, кидаясь к двери со всех ног. — Я вас ненавижу! Я хочу, чтобы вы скорее отсюда уехали, как все остальные!
Ким побледнела от злости:
— Хорошо, иди. Ты невоспитанная, грубая, дрянная девчонка. Зачем ты мне здесь нужна такая? И ты мне так же противна, как я тебе. Так что можешь отправляться к своей тете Дафне, я из-за этого не расстроюсь!
Кэнди разинула рот и заревела.
— Другие... — всхлипывала она, — так со мной не разговаривали!
Ким сдерживалась
Ким упала на стул и схватилась за голову. «Целуй ее, — говорила ей мать по телефону, — как я всегда тебя целовала в детстве. Ей так сейчас нужна любовь». А она вместо этого только взяла и накричала на несчастного ребенка и тем еще больше оттолкнула ее от себя.
Через некоторое время Ким вышла в сад. Обнаружив у одной из клумб мотыгу, она отправилась к грядкам и без всякого энтузиазма принялась рыхлить землю. Теперь девушка пожалела, что никогда не интересовалась садоводством. Да и в домашнем хозяйстве она разбирается не лучше. И совсем уж ничего не понимает в воспитании детей. Ким наклонилась и вырвала несколько сорняков.
И вдруг перед ней возникла Кэнди. Вздрогнув от неожиданности, Ким подняла на нее глаза.
— Я думала, ты у соседей.
— Да, я была там. А потом увидела вас. И вернулась.
— А!
— Вы плачете, мисс Ким?
Ким тут же опустила глаза:
— Нет, что ты... Это просто... у меня глаза немножко слезятся.
— А, у меня тоже так иногда бывает. Я не знала, что у взрослых глаза тоже слезятся, как у маленьких девочек.
— Слезятся, Кэнди, и еще как. От этого никуда не денешься, — улыбнулась Ким.
— Да, — согласилась Кэнди и тоже начала дергать сорняки. Ким показала ей, что надо вырывать, а что оставлять на грядке. Некоторое время они работали молча, но это было уже дружеское молчание. Через некоторое время Ким сказала:
— Хочу сделать себе чашечку чаю. Пойдешь со мной?
— Нет, спасибо.
— Может, лимонад?
— Да, очень хочу!
В тот вечер на ужин Ким приготовила мясной пирог — но уже без лука — и поставила в холодильник свежий фруктовый салат в желе.
Когда пришло время возвращаться ее хозяину, она кинулась наверх переодеваться. Ей ужасно не хотелось снова натягивать на себя старое платье, закручивать волосы в уродливый пучок, но делать было нечего, и она снова превратилась в убогую, противную няню.
Однако, когда Оуэн Ланг вернулся домой, он даже не заметил ее, словно она была невидимкой, и даже не ответил на ее негромкое «добрый вечер», когда она ставила перед ним на стол тарелку с едой.
— Ты не сказал мисс Ким «спасибо», папа, — громко заметила Кэнди.
— Не мисс Ким, а мисс Пейтон, — поправил ее отец.
— Ну, хорошо, мисс Пейтон, все равно. Ты не сказал ей «спасибо».
Оуэн бросил взгляд на Ким, стоявшую рядом.
— Моя дочь настаивает, чтобы я сказал вам «спасибо», мисс Пейтон. — Он издевательски склонил голову над тарелкой. — Благодарю вас.