Уйти до рассвета

Пик Лилиан

— И ты никогда-никогда от нас не уйдешь?

Ким покачала головой, не в силах сказать ни слова. Она поцеловала розовую щечку, прошептала:

— Спи спокойно, — и вышла.

На следующее утро Кэнди рано спустилась к завтраку. Она была в белой блузке и сером костюмчике.

— Какая у тебя красивая школьная форма, она тебе очень идет, — заметила Ким. — Тебе далеко до школы?

Тут в кухню вошел Оуэн, занял за столом свое место, открыл утреннюю газету в ожидании завтрака.

—

Да, — сказала Кэнди. — Пешком довольно далеко.

— О! — сказала Ким. Она поставила перед Оуэном завтрак. — Хочешь, я отвезу тебя в школу на машине?

Кэнди широко раскрыла глаза от удивления и восторга.

— Моя дочь пойдет в школу пешком, — строго раздалось из-за раскрытой газеты. — Она всегда ходила туда пешком и, пока посещает эту школу, будет так делать.

Девочка сразу скисла.

— Но мистер Ланг, на машине это всего несколько минут...

— Если бы я хотел, чтобы она ездила в школу на машине, мисс Пейтон, — холодно сказал он, — я бы ее отвозил.

— А других девочек папы возят в школу на машине, — обиженно пробубнила Кэнди, но по голосу было понятно, что она уже признала свое поражение.

Все замолчали. Оуэн продолжал поглощать свой завтрак. Кэнди нехотя ковыряла вилкой в тарелке. Ким села напротив Оуэна и взяла в руки вилку и нож.

— А других девочек мамы привозят в школу, — снова раздался тихий, печальный вздох.

Ким невольно подняла глаза от тарелки и встретилась со взглядом Оуэна, который в упор смотрел на нее через стол.

— Мистер Ланг? — умоляюще произнесла Ким.

В кухне повисла напряженная тишина. Глаза, которые смотрели на Ким, стали непроницаемее гранита.

— Моя дочь будет ходить в школу пешком, мисс Пейтон.

— Да, мистер Ланг, — сдалась Ким, понимая, что дальше спорить бесполезно.

Два умоляющих голубых глаза обратились к Ким, но та покачала головой.

— Прости, Кэнди, — шепнула она.

Вилка с ножом громко лязгнули о тарелку, с грохотом отодвинулся стул — Оуэн Ланг встал и вышел из своей собственной кухни, не доев завтрака. Он взял портфель, громко хлопнул входной дверью, с визгом вывел машину из гаража и уехал на работу.

Ким отодвинула от себя тарелку. Она не могла больше проглотить ни кусочка. Настроение у нее испортилось, ее мучила совесть. Если бы рядом не было Кэнди, которая смотрела на нее широко раскрытыми, расстроенными глазами, Ким расплакалась бы; из-за ее дерзкого упрямства человек не смог оставаться в собственном доме, выскочил за дверь, даже не позавтракав и теперь до обеда будет ходить голодным. Ее переполняло чувство вины, однако она удивилась, почему ее так волнует благополучие человека, которого она искренне ненавидит.

— Идем, Кэнди, — произнесла Ким, стараясь говорить бодро. — Хорошо хоть, что тебе не придется ходить домой в оба конца на обед.

— Придется, — вздохнула Кэнди. — Папа не разрешает мне обедать в школе.

— Что ты

говоришь? Но, дорогая, для тебя это должно быть очень утомительно.

Девочка кивнула.

— Слушай, Кэнди, а если я дам тебе деньги на обед, ты поешь в школе?

— Как хотите, — согласилась Кэнди.

— А потом, — шепнула ей Ким, — я приеду и заберу тебя после школы. Хочешь?

Кэнди снова кивнула, глаза ее вспыхнули от радости.

— Приедешь? Как за остальными девочками мамы приезжают?

— Да, дорогая, точно так же. — Кэнди надела пальто. — Я не могу тебя отвезти в школу, потому что папа мне это запретил, но он ведь не запретил мне тебя встретить, правда ведь? Только Кэнди, — она взяла ребенка за руку и вывела на крыльцо, — давай это будет наш с тобой секрет, договорились? Ты никому не скажешь?

Кэнди радостно кивнула и сбежала с крыльца.

Полдня Ким стирала и гладила белье и убиралась в доме. После обеда она доехала до школы — Кэнди объяснила ей, как туда добраться. Поставив машину на стоянку, она присоединилась к группе матерей, на всякий случай, выглядывая Кэнди в толпе детей — вдруг она забыла об их уговоре.

Но Кэнди не забыла. Выйдя из школьного здания, она подошла к воротам вместе с другими детьми, ее глаза тревожно озирали кучку женщин, собравшихся за ними. Когда она увидела Ким, то расплылась в счастливой улыбке и бросилась бежать к ней. Она схватила Ким за руку и, припрыгивая, пошла с ней к машине.

Вечером Ким поставила перед Оуэном ужин и подала Кэнди ее тарелку. Беря тарелку, девочка подняла на Ким глаза, и они обменялись заговорщицкими улыбками. Оуэн это заметил и подозрительно нахмурился.

Как всегда, поужинав в кухне, Ким вошла в столовую, чтобы собрать пустую посуду, Кэнди последовала ней, говоря:

— Ким, сегодня у нас в школе был такой вкусный пудинг...

Ким шикнула на нее, но было поздно. Оуэн уже все слышал. Ким, с тарелками в руках, приросла к полу под его яростным взглядом. Кэнди, только теперь поняла, что она наделала, зажала рот руками.

Оуэн медленно поднялся со своего места:

— Что за пудинг, Кэнди?

Девочка, перепуганная насмерть, не могла ничего сказать и беспомощно посмотрела на Ким, которая вернулась в столовую и поставила стопку грязных тарелок на стол. Война была объявлена.

— Мистер Ланг, сегодня ваша дочь обедала в школе.

— А кто ей это разрешил? — злобно прошипел он.

— Я, мистер Ланг.

— За чей счет?

— За мой, мистер Ланг.

Ей понадобилось все ее мужество, чтобы выдержать его гневный взгляд. Неужели это все, конец?

— И все потому, что вы поленились приготовить девочке обед?

— Я знала, что вы так скажете, — тихо ответила Ким. — Нет. Потому что я считаю, что ей и так далеко ходить в школу, ей нелегко преодолевать такое расстояние пешком два раза в день, не говоря уже о четырех!