Уютная душа
Шрифт:
— Ну да. Мне идет?
Делая вид, что не замечает его возмущения, Таня покрутилась вокруг собственной оси и не удержалась — кинула взгляд в зеркало.
— И сколько же денег ты истратила, позволь осведомиться?
— Почти всю зарплату. Но не переживай, на хозяйство хватит.
— Немедленно дай сюда чеки!
— Зачем? Я не скрываю, что профукала все жалованье.
— Вот именно, профукала! А какое ты имела на это право?
— Но это же мои деньги.
— Что значит «мои»? Кажется, ты пока еще моя жена и должна мне подчиняться!
Это
— Должна, но не обязана!
И она бесстрашно сняла куртку, явив взору Бориса пиджак и прочие обновки.
— Давай сюда чеки, я сказал! И быстро раздевайся! Завтра же с утра пойдешь и вернешь вещи.
— Никуда я не пойду.
— Пойдешь как миленькая. И следующую зарплату отдашь мне всю до копеечки, раз не умеешь распоряжаться деньгами.
— Но ты же никогда не отдавал мне свою зарплату!
— А ты не путай божий дар с яичницей. Quod licet Jovi, non licet bovi. To есть что позволено Юпитеру, не позволено быку.
Ох, как ее бесила привычка мужа украшать свою речь латинскими сентенциями!
Почему он такой? Жалкий, жадный… Почему орет на нее, вместо того чтобы полюбоваться, как хорошо она выглядит? Ладно, если бы она отравила ему жизнь, ругалась с ним по поводу и без!.. Но он всегда мог рассчитывать на ее помощь, поддержку и утешение. И вот еще что сейчас огорчало и оскорбляло Таню — Борис совсем ее не стеснялся! Он не боялся показаться ей жадным и грубым, а значит, ему было абсолютно наплевать на нее! Ведь с теми, кого мы любим, мы не такие, как есть, а такие, какими нам хочется быть.
Но для него получить тридцать тысяч ее зарплаты было гораздо важнее, чем сохранить доброе мнение о себе. Выбить из нее эти деньги, а там пусть считает его жмотом, не важно!
— Я развожусь с тобой, — сказала она устало. — Собирай вещи и уходи отсюда.
— Как интересно! Стоило один раз получить приличные деньги, как ты уже посчитала себя состоятельным человеком! Возомнила себя королевой говна и пара! Но учти, в клинике Розенберга тебя держат только до тех пор, пока ты моя жена, только из уважения ко мне! Скандальных дур и проституток там терпеть не станут. И отправишься ты в засранную районную больничку. Так что не очень-то выламывайся.
Оскорбления не тронули ее. Сейчас Таня чувствовала только глухую досаду на себя — как она могла терпеть это долгих десять лет?! В Борисе не было ничего, решительно ничего, за что его стоило если не любить, то хотя бы уважать. А она думала, что просто не умеет разглядеть в нем положительных качеств!..
— Боря, если я содержала нас двоих на жалованье медсестры, то одна тем более проживу, что бы ни случилось. Собирайся. У тебя, если мне не изменяет память, есть прекрасная комната в коммуналке.
— Но… — Глаза Максимова неожиданно забегали.
— А, ты ее сдал! — догадалась она. — Значит, ты специально говорил мне, что соседи не разрешают тебе сдавать комнату, чтобы не делиться со мной доходами. Бог с тобой, Боря, я никогда на твои деньги не зарилась. А
Первый раз в жизни она видела его растерянным.
— Почему это я должен уходить?
— Потому что это моя квартира.
— Интересно! А то, что я прожил здесь десять лет, ничего не значит? Я делал ремонт, покупал вещи, а теперь должен все бросить и уйти?
— О чем ты говоришь? — спросила Таня. — О деньгах, о вещах… Ты боишься потерять свой дурацкий телевизор, а то, что ты теряешь жену, ничего не значит?
Взбудораженная покупками, а потом расстроенная созерцанием Миллера в магазине для беременных, она была не в состоянии реагировать на фирменные испепеляющие взоры мужа. Она обошла его, как неодушевленный предмет, и принялась раскладывать новые вещи по полкам шкафа.
В принципе у Бориса и на этот раз все могло получиться, подойди он к делу чуть потоньше. Но он нарушил важное правило — нельзя внушать женщине, какая она дура, если она только что удачно постриглась и покрасилась.
— Если хочешь, я помогу тебе собраться, — спокойно сказала Таня. — Возьми смену белья на первое время, а потом наймешь машину и заберешь все, что тебе нужно.
— Ты соображаешь, что делаешь? Гонишь меня на ночь глядя на улицу!
— Не на улицу. Я знаю, что у тебя есть собственная жилплощадь, а о том, что она занята, я, наоборот, ничего не знаю. И знать не хочу. Давай не будем ругаться, а? Я твердо решила с тобой разойтись, никакими скандалами дело не исправишь, выяснять, кто из нас больше виноват, я тоже не хочу. Давай мирно соберем твои вещи. Я даже могу вызвать тебе такси.
— Ты сама-то себя слышишь? Почему, если ты хочешь развестись, уходить должен я? Не хочешь ночевать со мной под одной крышей — уходи сама. А я не собираюсь болтаться на улице, оттого что тебе вожжа под хвост попала.
Таня вдруг вспомнила, что сегодня по телевизору покажут ее любимый фильм «Алая буква» с Деми Мур. «Вот бы он убрался до начала фильма, и я посмотрела бы телевизор в свое удовольствие!»
— Борис! Ты же умный человек, рассуди сам. Ты жил в моей отдельной квартире, всегда был накормлен, обстиран и обглажен. Я была тебе настоящей прислугой, только без жалованья. Ты жил как хотел. И за это мне нужно было от тебя так мало, Боря! Всего лишь, чтобы ты при каждом удобном и неудобном случае не разражался лекцией о том, какая я глупая, ленивая и непривлекательная женщина. Все, дорогой! Больше я не хочу слушать этот бред.
…Чуда не случилось, Борис не ушел.
«Ну и черт с тобой!» — решила Таня и отправилась ночевать в гостиницу. Одну ночь она может себе позволить.
Взяв самый дешевый одноместный номер, она первым делом приняла душ, а потом, завернувшись в полотенце, позвонила родителям. Дома был только отец, мама, сказал он, ушла к соседям доить брыкучую корову. Таня представила, как мама бредет по тропинке в кромешной тьме, светит себе под ноги фонариком, и ей так захотелось к родителям, домой…