Уйын Полоза. Книга вторая

Дед Скрипун

— Из огнестрела ее не завалить, это точно. — После недолгого раздумья заговорил Игорь. — Тут только твой кинжал поможет. Смотри. — Он протянул руку, указав направление. — Над головой около сорока сантиметров зазора до потолка. Дальше скорее всего панцирь, как и у тех, что мы с тобой в прошлый раз порезали. Если приноровиться, и туда запрыгнуть, то можно попробовать оседлаешь эту тварь как лошадь. Зубами ей будет не достать, а ты знай молоти ее хрусталем в затылок.

— Твоими устами да мед пить. — Хмыкнул Художник. — Как я, по-твоему, должен туда запрыгнуть, если оттолкнуться

не получиться. Тут сцепление ног с полом, нулевое.

— Положись на меня. — Улыбнулся друг. — И вдруг лег на пол, лицом вниз. — Давай братан. Чем я тебе не батут. От моей спины оттолкнешься, только, молю не от головы, а то последние мозги раздавишь, и вперед, и еще: «Не говори никому потом об этом никогда, не порти мне авторитет».

Оттолкнуться от живого человека задача не простая, кто пробовал хотя бы постоять на такой неустойчивой опоре, тот поймет всю сложность, стоящую перед Художником, но другого способа придумать, как еще убить ползущую к друзьям тварь, времени не оставалось. Улитка находилась уже в трех метрах, и раздумывать было некогда.

Покрытый скользкой слизью пол пещеры, напоминал политый водой лед, и прыгнуть с такой поверхности задача из разряда невыполнимых, поэтому Максим встал на спину закряхтевшего от натуги друга, и сделал короткий, быстрый шаг для разбега.

Под матерную ругань Угрюма, высказавшего все, что думает, и о Художнике, и о улитке, и вообще о всей своей угробленной жизни, в этом поганом мире Уйына, в коротком, но емком выражении, оттолкнувшись, Максим прыгнул.

Совсем немножко, но промахнулся, и не долетев, приземлился на втягивающий с шумом пылесоса воздух нос-пяточек, оседлав его как седло взбрыкивающего коня, зажав коленями скользкую кожу, и вогнав кинжал между ниточек глаз.

— Убей эту суку! — Попытался встать на ноги Угрюм, но поскользнулся, и вновь упал в слизь. — Убей ее, братан.

Максим молотил в голову улитки лезвием ножа, покрываясь липкой желтой жижей, хлеставшей из развороченной в кашу раны, а тварь свистела, мотая головой, пытаясь сбросить с себя букашку несущую смерть, но умирать отказывалась.

— Попробуй к ней на спину переползти, в затылок ударить. — Орал советы пытающийся подняться Угрюм.– Видимо до мозга не достаешь, лезвие короткое, а лоб толстый, если вообще там есть, этот мозг.

— Легко сказать. — Пробурчал Максим, втыкая нож, чуть выше уже пробитой в голове твари раны, и используя его, как рычаг, резким рывком, забросил тело через голову улитки, но соскользнул вниз, с обратной стороны, едва не потеряв оружие. Ноги внезапно почувствовали опору, опершись на скользкую, жесткую раковину. Чувствуя, что не удержится на ней, Художник, резко развернувшись, и уже падая со спины, в последний момент, с выдохом, вогнал лезвие в затылок монстра.

Улитка вздрогнула, затрепетала, издавая звук приготовившейся к броску кобры, заверещала, голосом обиженно-плачущего младенца, голова нервно дернулась и повисла. Тварь затихла. Максим растянулся на полу, в полной темноте, так как его фонарик остался около Угрюма, и пытался встать, но ноги расползались.

— Ты как там, братан? Живой? — Раздался в темноте голос друга. — Сейчас я тебе фонарик попробую

перекинуть. Черт. Убил бы того извращенца, кто придумал этот скользкий кусок дерьма. В руках этот пузырь не удержать. Сейчас я его… — Раздался шлепок, как от удара по футбольному мячу, и над головой мертвого монстра пролетел светящийся шар. Ударившись об стенку сзади Максима, он упал на пол. — Не зашиб? — Засмеялся Игорь.

— Нормально все. — Максим поднялся с трудом на ноги и осмотрелся. — Тут два рычага. Над одним нарисован круг, над другим что-то вроде волн. Какой включать первым?

— Дави на круг, это наверно свет в пещере. Лучше видеть, что твориться вокруг, мало ли тут еще какая зараза водится, или выплывет из очередного темного угла, который мы не заметили, ну а потом и воду включай, заодно помоемся. — Засмеялся Угрюм. — Мечта у меня в последние полтора часа: «Сдохнуть чистым».

Два ржавых рычага напоминали выключатели в древней трансформаторной будке, с каменными рукоятками в виде малахитовых шариков, вмурованные в стену без намека на то, что их можно хоть как-то сдвинуть с места.

Максим пытался шевелить их, и вверх, и вниз, и в бок, но они даже не шелохнулись. Художник задумался: «А почему именно надо смещать в какую-либо сторону? Может…». — Он потянул за рычаг с изображением круга на себя, но ничего не произошло, тогда он надавил всем телом, и внезапно рычаг провалился по самое яблоко рукояти, а Гвоздев, поскользнувшись, растянулся рядом.

Легкий щелчок раздался внутри каменной стены, и пространство наполнилось теплым зеленоватым светом. Такое ощущение, что загорелись сами каменные стены.

— Красава, братан. Включай следующий. — Раздался радостный голос друга.

Второй рычаг также легко подался стараниям Художника. Где-то внутри стены затрещало, забулькало, и нижняя часть, со скрипом поползла вверх.

Вспененная вода хлынула, как из брандспойта, сбив с ног Максима, и прижав его спиной к трупу Улитки, который тут же начал, шипя и пенясь, быстро истончаться, как быстрорастворимый кусковой сахара, в горячем чае.

— Что там у тебя твориться, тут эта улитка парит как газующий паровоз, все затянуло туманом, как в бане. — Послышался взволнованный голос Угрюма.

— Не знаю. Вода странная какая-то, теплая, словно с едким моющем средством перемешанная, тело чесаться начало, и грязь отходить, еще бы мочалку, и я был бы окончательно счастлив. Тут улитка проход заткнула, пещера быстро наполняется, целый бассейн уже натек, еще немного и через голову твари переливаться начнет. Я к тебе скоро переплыву, если до этого не растворюсь. — Засмеялся Максим. — Но пока ничего подобного не происходит, не таю. Плаваю тут, и балдею.

Дождаться, когда вода начнет переливаться через труп, Художнику было не суждено. Разъеденное водой тело улитки, превратившись в рыхлую субстанцию, внезапно прорвалось, и вместе с потоком, его выплеснуло наружу, прямо на ошалевшего от неожиданности Угрюма, который не успев среагировать, забыв закрыть рот и захлебнувшись, был сбит плывущим другом с ног, и вместе с ним, в обнимку, разорвав одежду и кожу, об свисающие зубы сталактитов, был вынесен в основную пещеру.