Уйын Полоза. Книга вторая
Шрифт:
Максим скатился на пол, и тут же вскочил на ноги. Ругаться со вздорной бабкой не стал, а осмотрел себя. Грудь чесалась, но раны больше не было, чистая, слегка розовая кожа, затягивала то место, где совсем еще недавно была незаживающая дыра. Во всем теле появилась удивительная легкость, и желание бегать, и прыгать.
— Что? Хорошо тебе? Знай бабку. Тебе еще от Чернушки, в подарок, дар достался. — Скелет закинул в рот последний кусок, смачно прожевал, и завалился на диван, завернувшись в саван. — Теперь твоя регенерация в два раза быстрее происходить будет. Ну чего вылупился-то? Говорю, теперь если порежешься, то через два дня
***
Призрачная сеть? Что это такое понять обычному человеку невозможно. Сплетенная из чего-то потустороннего, в принципе того, что и существовать-то в этом мире не могло, не имеющее веса, сотворенное из клубящегося маревом и искрящегося мраком ничто, слегка покалывающее кожу.
В заваленной хламом пещере, куда проводил друзей стражник, их ждали Вольт-Рент и еще один, похожий на квадрат, щурящий хитрые глаза коротышка, в потертом, кожаном фартуке и чепчике на одно ухо. Он-то и отдал эту удивительную сеть, после долгого торга с «Сиятельством», в процессе которого они несколько раз друг друга обвинили в скупердяйстве, сослались не единожды на свои заслуги перед царями и перед народом сихиртя. В итоге оба покраснели, покрылись каплями пота, но всё-таки пришли к взаимовыгодному соглашению.
Теперь Максим держал чудо, постреливающее в кончики пальцев легким электрическим разрядом, и с недоумением смотрел на Хранигора, который все, за что торговался получил, но руки которого все равно тряслись, и периодически тянулись к отданной Гвоздеву сети.
Жадный коротышка, по уши заросший рыжей, соединяющейся с бровями в единое целое бородой, со сверкающими из нее зелеными, жадными глазами с большим трудом отдал ее Гвоздеву, в обмен на обещанный титул «Кладовщик ее величества», обещанный Воль- Рентом. Руки его предательски подрагивали, а голос сбивался в хрип.
— Аккуратнее с ней, не зацепите и не порвите, залатать не получиться. — Не сводил изумрудных глаз с сети Хранигор. — Мастеров больше таких на свете нет. Вещь редчайшая, и цены не имеющая.
— Не трясись ты, скупердяй. — Улыбнулся Угрюм. — Попользуемся и вернем. — Нам она без надобности.
— Вы чужаки. Веры вам нет. Если бы не Вольт-Рент, не видать бы вам сети. Не знаю как вы огни блуждающие, в нее заманите, то ваше дело, но умоляю, только не порвите. — Вздохнул Хранигор.
— По одному ловить их не получиться? — Максим поднял на него глаза.
— Нет. Если по одному вылавливать, то пока следующего попытаешься зацепить, сеть раскроешь, предыдущий непременно выпрыгнет, да и поймать их проблематично. Шустрые больно. — Вздохнул будущий «Кладовщик ее величества». — Словно чувствуют, что сейчас делать будешь, не подпускают. Пробовали мы уже, да только ничего не получилось.
— Это усложняет дело. — Задумался Гвоздев. — А что они любят, огни эти?
— Шутить и гадить. — Буркнул стоящий рядом Воль-Рент, и поморщился. — Мерзкие твари. Замучили всех тут своими подлыми выдумками. Зачем только Полоз создал такую мерзость.
— Я имею в виду из материального, что их может заинтересовать? Из вещей, или еды? — Художник перевел взгляд с призрачной сети на коротышку.
— Материальное?.. — Задумался тот. — Драгоценностями их вряд ли удивишь. Если только есть что-нибудь
— Редкость?.. — Улыбнулся загадочно Максим. — Есть у нас такое… Что еще об их повадках рассказать можете?
— Да вроде больше нечего и рассказывать. — Вздохнул Вольт-Рент. — О них не так много известно. Вроде вот и на виду они, а больно уж скрытные. Одно слово: «Пакость».
***
Они расположились со стороны прохода во владения племени сихиртя, около моста. Изобразили вид беззаботно отдыхающих людей, которым не может ничего угрожать. Разожгли костер из каменного угля, который им дал с собой Вольт-Рент, и кипятили на неторопливом огне чай. На брошенной между ними куртке Художника, как на скатерти, лежали два куска имэка, и две пустые кружки. Угрюм прикрыв обратной стороной ладони лицо, и положив кулак под голову мерно посапывал, как казалось, глубоким сном, а Максим сидел напротив, поджав ноги, и кивая сонной головой, рискуя стукнуться лбом о колени, боролся с дремой, изредка протирая слипающиеся глаза.
Вид безмятежного лагеря, где даже дозорный изнывает от скуки, и еле сдерживается что бы не захрапеть, манил своей безалаберностью. Такой ограбить плевое дело, а уж потешить свое любопытство, тем более вещью, которой не видел несколько веков… Ну как тут удержаться?
Потерянные души появились с обратной стороны моста, и закружились там, не решаясь приблизиться, и издали наблюдая за спящими игроками.
Угрюм повернулся на бок, и положив руку на лежащую перед ним куртку Максима, смачно захрапел. Художник покачнулся, и едва не упав, мгновенно проснувшись, недоуменно оглянулся. Посмотрел на друга, улыбнулся, сонной улыбкой, человека, который должен сделать что-то неправильное, но уже простившего себя за это, и завалившись с другой стороны собственной одежды, положив одну руку на кулак, а другую на рукав, засопел блаженным сном безмятежного младенца.
Огни заволновались. Любопытство в них боролось с осторожностью, и не удивительно, ведь они оставили этих игроков в практически смертельной ловушке, а те каким-то образом выбрались, и теперь развалились тут, на берегу реки. Безмятежно спят, да еще и смутно знакомые предметы лежат перед ними, и манят посмотреть: «Что же это такое?».
Кружки для чая конечно же не повод для любопытства, но вот те ломти хлеба, очень напоминающие имэк… Он это или нет? Как же хочется посмотреть, и узнать, но боязно! Слишком уж необычные эти игроки. Вроде и бояться нечего, ну не убьют же они того, у кого нет плоти, кто уже мертв. Но ведь и с Чюлюкдеем никто до их появления справиться не мог, а они осилили… Что от них еще можно ждать? Страшно…
Неторопливо приблизившись огни закружили на краю моста, с другой стороны реки от лагеря. Они изредка вытягивались одной любопытной искрой в сторону противоположного берега, но одумавшись возвращались назад, в хоровод потерянных душ. Наконец один из них не выдержал, и стремглав устремился к спящим игрокам. Там, нырнув в огонь костра, затаился, слившись с пламенем, наблюдая. Максим с Игорем продолжали как ни в чем не бывало спать.
Огонь потрескивал искорками лопающегося угля, вода пыхтела парком закипающей воды, тишина и покой. Потерянная душа решилась и выплыла из пламени. Подлетела к каждому и двух спящих игроков, ненадолго зависнув у них над лицами. Ничего не произошло.