Узбекские народные сказки. Том 2
Шрифт:
– Какого зятя?
– Мужа нашей дочери.
– Когда ты ее выдала замуж?
– Уже два дня.
Хозяин хлопнул себя по лбу и начал ругать жену и слуг.
– А где он сам? – спросил он про зятя.
– С утра уехал на лошади и приказал никому не открывать ночью ворот. «А если, говорит, кто полезет через забор, схватите и избейте его», – ответили слуги.
Понял хозяин, что наказан поделом, и решил помириться с зятем.
Оставим хозяина и его жену и расскажем об Алиджане.
Долго Алиджан ехал на своем иноходце, наконец добрался до большого города. Был базарный день. На площади
– Не говорите, что не слыхали! Кто умеет хорошо играть в шахматы, пусть идет во дворец к шаху. Кто выиграет три раза подряд, тому шах отдаст свой трон. А кто три раза подряд проиграет, тому он отрубит голову.
Алиджан пошел во дворец к шаху и сказал, что хочет играть с ним в шахматы.
Стали играть. Алиджан раз проиграл, два раза выиграл. Опять стали играть. Шах два раза выиграл и раз проиграл. Начали снова игру, Алиджан подряд выиграл три раза.
Делать нечего, пришлось шаху уступить Алиджану свой трон. Шах встал с места, низко поклонился юноше и сказал:
– Теперь ты шах, садись на трон.
– Нет у меня желания стать шахом. Хочу я вернуться в свой город и учить народ грамоте и музыке.
Алиджан отправился сначала за своей женой, а потом вместе с ней приехал к отцу в свой родной город.
Когда он рассказал отцу все, что с ним было, старик с восхищением и радостью сказал:
– И вправду умен ты! Скольким искусствам научился и от скольких смертей спасся!
– Молодцу и семидесяти искусств мало! – ответил сын.
Перевод Л. Сацердотовой.
УШКО
Жили старик со старухой. Жили они одиноко, детей у них не было. Так проходили дни за днями, месяцы за месяцам. И вдруг в один прекрасный день у жены старика родилось сразу же семеро ребят, и все такие маленькие, каждый величиной с ушко. Посмотрели на своих семерых детей муж и жена и загоревали пуще прежнего. Между тем дни шли за днями, месяцы за месяцами. Детишки подрастали, стали уже сидеть, потом встали на резвые ножки, забегали, заговорили, поднимая шум и возню. Каждый из них был ростом с ушко, но у всех были и рот, и нос, и глаза, а едоки они были преотличные, каждый съедал в день столько, сколько мог осилить только взрослый человек. Хлеба и похлебки на них не хватало. Они и минуты не могли посидеть, чтобы чего-нибудь не пожевать, и все пищали. Только и слышно было: «Я голодный, есть хочу!» Старик-бедняга замучился с ними, не зная, чем кормить, где достать пищу. Суетился, хлопотал, всюду бегал, добывал, но под конец выбился из сил.
Придя однажды домой с пустыми руками, он сказал жене:
– Не нравятся мне наши ребята. Сами делать ничего не умеют, нам не помогают, только и знают «кушать да кушать». Сил моих больше нет, а им подай обед! Так донимают, вынь да положь! А где взять? Да что же это такое в конце концов?! Житья от них нет! Хоть бы ты дала мне совет, что нам теперь делать!
– Вижу сама, трудно тебе, – сказала старуха. – Прокормить их – не шутка! Да что ж теперь, помирать нам из-за них, что ли?! Какой тебе дать совет?!
– Так-то оно так. Но как же я их изничтожу? Ведь они все же мои дети, – ответил старик.
– Никуда не денешься. Нам все одно умирать. Ты им скажи, что поведешь их на свадьбу, – посоветовала старуха. – Они будут рады-радешеньки. «Пойдем, мол, набьем себе животы, наедимся досыта». А ты по дороге побросай их всех в яму и зарой!
Старик поохал, поохал и согласился. Позвал он детей и сказал:
– Слушайте, ребята! Идемте со мной, я поведу вас на свадьбу. Вот уж там наедитесь досыта!
Забрал он с собой всех детей и вышел из дому. А около ворот, где шел свадебный пир, была глубокая яма для овощей. Подвел старик ребят к яме и сказал: «Залезайте сюда, сидите тихо и ждите, я сейчас принесу вам плова».
Все ребята залезли в яму, а когда спрыгнул последний, старик схватил кетмень и забросал их землей. Сколько ни плакали дети, сколько ни умоляли, старик будто и не слыхал их воплей, и ребятишки, бедные ушки, были засыпаны землей. Старик перекинул халат через плечо и стал надевать кожаные калоши, сунул ногу, а оттуда выскочил самый маленький сынишка Кулакбай (Кулак – ухо) и кричит:
– Отец, я остался. Все прыгнули в яму, а я прыгнул в калошу и спрятался.
– Ну и хорошо, что остался, идем, сынок, будешь для меня забавой и утешением, – сказал старик, взял Кулакбая в руки и пошел домой.
Утром старик ушел в поле пахать землю, а старуха тем временем напекла лепешек. Управившись со всеми делами, заговорила сама с собой:
– Что теперь делать? Как быть? Понести сейчас старику лепешки – дома никого нет, нельзя бросить все хозяйство без присмотра. Не отнести старику лепешек – бедняга будет весь день голодный. Шутка ли работать на тощий желудок?! Что мне делать? Какая я несчастная.
Старуха расстроилась и заплакала.
– Ты, матушка, не плачь, а я-то на что? – стал утешать ее Кулакбай.
– Ты ж маленький, делать ничего не умеешь, – горевала старуха.
– Дайте мне лепешки, матушка, я отнесу отцу, – сказал Кулакбай. – Вы положите лепешки в тыкву, меня тоже посадите в середину и выкатите тыкву в поле.
Старуха обрадовалась, положила лепешки в тыкву, посадила туда же Кулакбая, выкатила тыкву за порог, и покатилась она в поле. Катился Кулакбай, катился и наконец прикатился к отцу. Поздоровавшись с ним, он сказал:
– Отец, это я принес сегодня вам.
Отец обрадовался и похвалил Кулакбая.
– Молодец, сынок.
Кулакбай вынул из тыквы лепешки и подал отцу.
Старик задумался: «Как быть? Если я сяду закусить, быки будут стоять зря. Пахать на тощий желудок, не поев, тоже не годится. Что делать?»
На выручку пришел Кулакбай:
– Слушайте, отец. Вы кушайте лепешки, а я буду погонять быков.
– Нет, сынок, не сумеешь ты пахать, – возразил старик.
– Умею, отец, вы кушайте, а я буду пахать, – настаивал на своем Кулакбай. Прыгнул он на омач и давай погонять быков. Быки пошли вперед, а Кулакбай только посматривал, как омач сошником взрывает землю. Двое баев, возвращавшихся домой с базара, увидели, что быки пашут землю, словно без пахаря. А Кулакбай был такой крохотный, что его они и не разглядели.