Узбекские народные сказки. Том 2
Шрифт:
Байский сын принес подстилку в белую юрту, смотрит, а там нет никого. Побежал он к отцу и сказал:
– В белой юрте никого нет!
Но тут из юрты Кулакбай опять кричит:
– Неси кушать, да поскорей!
Услыхав опять тот же голос, бай накинулся на сына и велел поскорей подавать кушанья гостю. Байский сын принес в белую юрту поднос с угощением, посмотрел вокруг – нет никого. Поглядел он туда и сюда – никого не видно. Байский сын тогда отнес поднос в другую юрту. Только он переступил порог, как до его слуха снова донесся
– Почему не несешь кушать? Давай сюда!
Снова бай поругал сына, и тот опять побежал в белую юрту. Смотрел-смотрел – нет никого. Он опять унес кушанье. Кулакбай снова закричал:
– Ну что? Ты принесешь мне кушать наконец или нет? Что ты так долго там возишься?
Четыре раза байский сын приносил и уносил кушанье. Тогда Кулакбай крикнул в пятый раз. Тут уж у бая терпенье лопнуло, он разозлился и закричал:
– И что ты за человек? Кричишь-кричишь, а самого не видно. Разве можно так мучить людей?! Чем нас мучить, лучше б ты подох!
Эта ругань крепко задела Кулакбая. Помимо всего ему обидно стало, что бай не ухаживает за его конями.
– Ну, подожди, – сказал себе Кулакбай, – не я буду, если тебе не отомщу!
Наступил вечер. Когда совсем стемнело, все легли спать. В полночь Кулакбай встал с постели и пошел в байский загон. У бая была окотная коза. Кулакбай поймал и зарезал ее. Взял двух козлят, зашел в юрту, где спали байские дочери, и положил каждой за пазуху по козленку. Потом он нашел во дворе большую иголку для зашивания мешков и воткнул ее на пороге юрты, в которой спал бай. Выйдя во двор, Кулакбай долго ходил по двору, нашел большой деревянный крюк и повесил на веревке над входом в байскую юрту. Затем он залез на юрту и закричал:
– Эй, люди, где вы там?! К баранам в загон забрался волк!
Проснулись дочери бая, смотрят – а у них за пазухой по одной маленькой козочке.
Завизжали они, завопили: «Караул!»
В этот момент опять раздался крик:
– Скорей! Эй, скорей! Волк в загоне! Гоните скорей!
Сын бая вскочил с постели, бросился на босу ногу из юрты и напоролся на иголку.
– Ой, моя нога! – крикнул от боли и свалился на пороге.
Услыхав вопли сына, бай подбежал и спросил:
– Что там такое? Что случилось?
– В пороге торчала большая иголка. Я не видел и наступил, – отвечал сын.
Бай перешагнул через сына и ударился головой о деревянный крюк. А Кулакбай сидел на юрте и радовался, что отомстил всем.
«Так вам и надо! – думал он, сидя на юрте. – Будете знать, как гостей принимать!»
Проснулись пастухи в загоне, осмотрели все вокруг, но никакого волка не нашли. Вернулись назад, вошли во двор, смотрят – бай сидит около юрты с разбитым лбом, и старший сын его у порога – с pacпоротой ногой.
– Зажги светильник, – сказал бай сыну, – посмотрим, обо что это я ударился головой.
Зажгли светильник, смотрят – над дверью на веревке качается крюк.
– Ах,
– Это не мы. Мы не вешали, – отвечали ему сыновья, дочери и невестки.
– У меня в ноге засела иголка, – жаловался старший сын. – Кто ее бросил здесь под ноги? – И он принялся ругать и сестер, и жену, и невестку.
– А нам кто-то за пазуху положил по козленку, козлята маленькие, только что родились, – заговорили обе дочки. – Кто мог это сделать? Разве мы сами положим себе за пазуху козленка?
– Это кто-то сделал нам по злобе, – сказала старшая дочь.
Все удивились, вышли в поле, обошли вокруг загона и, ничего не обнаружив, вернулись во двор.
– Что это за наваждение? Что за колдовство?! И кто это так подстроил, человек или сам шайтан?! Вот беда-то какая! – сокрушался бай.
А тем временем Кулакбай по двери тихонько спустился вниз, подошел к постели бая, смотрит – постель смята, одеяло откинуто, подушка отлетела в сторону, а в головах лежит мешочек с деньгами. Завязал Кулакбай мешочек, еле-еле поднял его, вскарабкался по деревянному каркасу юрты и спрятался под войлоком.
Огорченные печальными событиями бай, его жена, сыновья, невестки, дочери легли спать. Когда все заснули, Кулакбай спустился во двор, кое-как подтащил мешочек с золотом к коням, вскарабкался по ноге на коня и положил мешочек в хурджун. Потом он отвязал коней от коновязи, связал их поводья, забрался коню в ухо и двинулся в путь.
Долго ехал Кулакбай. Наконец через три дня и три ночи добрался Кулакбай до своего дома. Остановил он коней у ворот, позвал отца, поздоровался с ним и говорит:
– Эх, отец, наконец-то я приехал домой. Привяжите коней. В хурджуне лежит мешочек с деньгами, возьмите его!
Отец привязал коней, вынул из хурджуна мешочек, развязал его, заглянул и увидел в нем много золотых червонцев.
Старик и старуха очень обрадовались тому, что сын их вернулся, привез золота и привел во двор двух коней. Они ласкали Кулакбая и еще больше полюбили своего маленького сына. Ну что же из того, что он маленький, как ушко, зато вон какие дела делает, не хуже большого.
– Ах, жаль, как жаль, что мы лишились шестерых ребят, – горевал старик, жалея своих умерших детей.
– Скажи спасибо, что хоть один-то остался, – утешала его старуха.
Перевод С. Паластрова.
БАХРАМ И ШЕРЗОД
В старые времена жил шах. Был у него один-единственный сын по имени Бахрам. Умный был сын, способный, с молодых лет обучился он и кузнечному делу, и столярному, и портняжному, и парикмахерскому.