Узбекский барак
Шрифт:
– Похоже, у нее с Олегом тоже не заладилось?
– вполголоса спросила Полина.
Игорь Андреевич не успел ответить, услышав, как сзади, неслышно ступая, вошла дочь.
– О чем секретничаете?
– спросила Марина.
– Мои бедные косточки перемываете?
Она блаженно опустилась в свое любимое кресло, запрокинула назад голову, положила ногу на ногу, затем пригладила мокрые волосы, и эти ее движения были как всегда настолько непринужденными, без малейшего намека на кокетство, что они невольно
– Я очень изменилась?
– посмотрела на себя в темное стекло стоявшей напротив стенки.
– По-моему, стала еще страшней.
– Похудела, - вздохнула Полина.
Все та же история. Зеркало или фотография передают лишь статику. А у матери и Марины завораживает динамика, заметная со стороны.
В эвакуации он с матерью два раза в неделю ходил в баню, когда там был женский день. Хотя принято было ходить один раз, по субботам. Он запомнил, как мать разглядывали, перешептываясь, дебелые женщины. Она была исхудавшей, с выступающими ключицами, ребрами, с узким мальчишеским тазом. И он как-то услышал в раздевалке, как некоторые из них удивлялись: что в ней особенного, ни тела, ни женственности, но мужчины только о ней и говорят?
Никакая фотография не могла передать ее манеру, - полного отсутствия старания кому-то, кроме себя, понравиться. При этом все удивлялись, как матери удается всегда выглядеть собранной и аккуратной. Мало кто знал, что она допоздна штопала и стирала свои старые платья и чулки.
Когда она ночью гладила старым чугунным утюгом, взятым с собой в эвакуацию, он в темноте наблюдал, как выглядывают из овальных окошек светящиеся угольки.
– Спасибо...- сказала Марина, недовольно скривившись.
– Лучше скажите, вы мне поможете вернуть долг?
– Сначала ответь, откуда у тебя долги?
– Полина спросила это с отчаянием в голосе.
– Когда ты вернулась из Италии, у тебя было столько денег!
Марина только кивала, подняв глаза к потолку.
– Все? Мамочка, родная, счетчик стучит, понимаешь? Вы не слышите, потому что не вам отдавать! А я там очень хорошо слышала. Особенно по ночам.
– Сколько?
– спросил Игорь Андреевич.
– Много...
– Она махнула рукой.
Она достала из кармана пачку сигарет, зажигалку и закурила.
– Сейчас же прекрати, - строго сказала Полина.
– Ты же знаешь, отцу с его сердцем вредно...
Марина кивнула, потушила сигарету, потянулась в кресле.
– А почему не приехал Олег?
– перебила Полина.
– Вы поссорились?
– Ему нужно было срочно заехать в театр...- досадливо ответила Марина.
– Он уже нашел работу?
– поинтересовалась Полина.
– Мамочка, вы мне что-нибудь скажете или вас лучше не спрашивать?
– Сколько?
– повторил вопрос Игорь Андреевич.
– Если ты о ваших сбережениях, то их
– Где мы тогда возьмем денег?
– спросила Полина, растерянно взглянув на мужа. И он снова никак не отреагировал.
Полина все чаще задавала недоуменные, наивные вопросы, причем громко и на любую тему - дома, в гостях, в общественном транспорте. Сначала он терпеливо отвечал, но это вызывало только новые вопросы, еще более невпопад, еще более громким голосом. Когда же он переставал отвечать, Полина обиженно замолкала.
Зато Марина даже на людях не могла скрыть своего раздражения, называя ее при этом "мамочкой".
– Если вам негде одолжить, тогда я напоминаю: у нас есть три квартиры. Дача не в счет.
– Почему дача не в счет?
– удивилась Полина.
– Мой отец сделал из нее игрушку. Только забор нужно поправить.
– Одну из них придется продать, - Марина выставила перед собой руку, предупреждая очередной вопрос.
– Мне мою квартиру и дачу оставили родители, - напомнила Полина.
– Там все их вещи, фотографии, мои воспоминания детства, нет, нет, не хочу даже слышать! Я просто не переживу.
– Кому ты должна?
– негромко спросил Игорь Андреевич.
– Это ты можешь сказать?
– Ты его знаешь...
– ответила Марина.
– Недавно я вас познакомила.
Жена удивленно посмотрела на Игоря Андреевича.
– Ты мне ничего не рассказывал...
– И правильно сделал...
– Марина снова машинально достала зажигалку, потом, спохватившись, положила ее на место.
– Ну тогда обсуждайте без меня, - оскорбленно сказала Полина и встала, чтобы уйти, одновременно ожидая, что ее остановят.
Так было каждый раз, когда они устраивали семейный совет.
Когда дверь за матерью закрылась, Марина блаженно закурила, пустив дым к потолку.
Потом спохватилась, взглянув на отца.
– Извини, все забываю...
– она потушила сигарету и разогнала рукой дым. Кстати, что за народный целитель тебя пользует? У тебя проблемы?
– Этот целитель мои проблемы не снимает, - неохотно ответил Игорь Андреевич.
– Он их создает. По моей просьбе.
Она какое-то время молчала, пристально глядя на него.
– Папа, тебе не кажется, что твое недоверие ко мне достигло критической отметки? И особенно - после той истории, когда тебя чуть не убили? Ведь я сделала все, чтобы этих подонков поймали.
... Этой весной, когда он вечером проходил через небольшой сквер недалеко от своего дома, ему встретилась группа подростков, пять или шесть человек. Они о чем-то громко между собой спорили, но, увидев его, сначала замолчали, а когда он проходил мимо, молча, как по команде, набросились, сбили с ног и принялись колотить, сопя и издавая нечленораздельные, утробные звуки.