Ужасные невинные
Шрифт:
Зачем-то же она сделала это?
– …Я умерла бы, если бы вы меня не дождались!..
Лора. Легка на помине. Старый трюк, ее «вы» относится исключительно к Тинатин. Чем оно пафоснее, чем вежливее сама Лора, – тем нестерпимее ей хочется затянуть кого-нибудь в постель. Кого-нибудь, ха-ха, ей хочется затянуть в постель Тинатин, гнусность какая!..
– Макс наверняка наговорил обо мне кучу гадостей, – Лора улыбается своей самой ослепительной улыбкой, до сегодняшнего дня ее вызывало лишь известие о повышении гонорара.
– Он сказал, что вы шлюха, – тут же сдает меня Тинатин.
– Шлюха?
– Дешевая шлюха.
– Вот как? – Плакала моя дружба с Лорой, да и плевать мне на ее дружбу. Положить с прибором. –
– Он сказал, что вы легко можете раздеться перед десятком мужиков. Э-э… распаренных мужиков.
– В сауне, что ли? – живо интересуется Лора.
– Не знаю. Макс не уточнял.
– Перед десятком – это вряд ли. Но перед вами, Тинатин… Перед вами я бы разделась.
Котировки облупленного верблюда растут, и как только Лоре, этой извращенке-многостаночнице, удается так убийственно флиртовать?
– Может, мы обсудим это в другом месте?..
Зачем Тинатин поцеловала меня? Мысль о том, что то же самое она проделает и с Лорой, мне невыносима.
– Собственно, это я и хотела предложить.
Сеанс поездки на карусели закончен, Лора и Тинатин перебираются на другой аттракцион, судя по вибрации воздуха вокруг Лоры (Тинатин по-прежнему абсолютно спокойна) следующий пункт программы – американские горки. Я снова остаюсь за бортом, с двумя порциями подтаявшего мороженого в руках, от мороженого дамы отказались.
Я остаюсь за бортом, еще более одинокий, чем когда-либо.
«Ты еще одинок? К нам каждую субботу приходят 2000 человек, и почти все ищут друг друга, розыгрыш „Peugeot 106 Sketch Diesel“, приз за самую короткую юбку, приз за самое оригинальное tattoo в самом оригинальном месте, забойное техно, русский попе, D Baba Klawa».
Сегодня – не суббота.
Сегодня – не суббота, из двух тысяч человек, из двадцати тысяч человек, из двухсот тысяч человек мне нужна лишь Тинатин, если бы она выбрала младшего брата capungo или самого capungo – я бы смирился, во всяком случае – я смог бы это понять. Но Лора…
Они уходят.
На свои проклятые американские горки, в вертеп на Конногвардейском, куда же еще, «ЖЖ»-феминистки могут торжествовать, «если ты до сих пор спишь с мужчиной, это значит, что ты еще не встретила настоящую женщину».
У меня совсем не остается времени, чтобы убедить Тинатин в том, что Лора – ненастоящая.
Насквозь фальшивая сука, фальшивее только голосишко ее обожаемой ane В. Фальшивее только массажные пассы ее обожаемого Хайяо, прирожденного убийцы. Фальшивее только ее статейки в «Полном дзэне», таком же фальшивом насквозь: последний Альмодовар – педофилический отстой, последний Сорокин – копромуйня, последние «Dead Zorros» – лучше бы и вправду умерли, вы ничего не слыхали о «Dead Zorros»? тогда мы идем к вам!.. Мы приближаемся – под тихое шуршание страниц и аккомпанемент «Гындул Мыцей» 14 , вот на чем отрывается сегодня продвинутый пипл. «Гындул Мыцей», бурятское горловое пение и мусс из авокадо, во всем – легкий привкус эротизма, особенно – в муссе.
14
«Мысли кошки» – молдавская рок-этно группа.
Эротичны ли мысли кошки?
Мысли фальшивой суки Лоры, безусловно, эротичны, если то, что плавает в лохани ее черепа, можно назвать мыслями, так, несколько слоев дерьма: нижний – цитатки из инфо о «ЖЖ»-юзерах, верхний – тупорылый корпоративный юмор, вчера видела в кустах на КанГрибе отрезанную голову Ренаты Литвиновой… а-а, это была голова твоего ризеншнауцера, гы-гы, бу-га-га, нахх!.. Фальшивая сука Лора навскидку назовет пятьсот
Обувная колодка.
На нее можно насадить любую дырку, ей можно со свистом прочистить любое отверстие, вопрос об индивидуальной переносимости организма не стоит. Организм – перенесет, секс-игрушки для взрослых детей влекут его непреодолимо.
У Лоры тоже есть набор обувных колодок, вполне профессиональный: жратва нон-стоп, голубые устрицы во льду, вы когда-нибудь пробовали голубых устриц, милый мой, когда их разделываешь, они пищат на три тона выше, чем обыкновенные; голубые мальчики у шеста, вы когда-нибудь пробовали голубых мальчиков, милый мой, когда они кончают – они пищат на три тона выше, чем обыкновенные; шмотье нон-стоп, галифе, похищенные прямиком из пафосной коллекции «Z ooSuburbano» 15 , никаких зипперов – брюнетистые пуговицы, блондинистая строчка, вы когда-нибудь пробовали брюнетистые пуговицы, милый мой, когда их расстегиваешь, нельзя и предположить, что скрывается за ними, – возможно, трусишки «стринг-танга», они разжижают мозги не хуже романов Кастанеды, но возможно…
15
«Пригородный зоопарк» (ит.).
Возможно, – самое упоительное путешествие, города на холмах, в них всегда идет дождь, в них всегда – одна улица, на которой вы обязательно разминетесь, в них всегда один мост – для влюбленных и еще один – для самоубийц, важно не перепутать; в них не варят горячий шоколад, в них нет первых этажей, но нет и последних, только мансарды. О, эти мансарды со стенами, оклеенными почтовыми марками экзотических стран, с постелями, заросшими папоротником, лучше не придумаешь, лучше не бывает, во всяком случае – на спине всегда остается узор от листьев, он держится долго, он будет держаться так долго, как долго вы будете заниматься любовью, ну что там за срань с пуговицами, милый мой, вы до сих пор не расстегнули?., смелее, иначе трах нон-стоп вам не обломится никогда.
Трах нон-стоп. Все Лорины гламурно-провокационные базары, шмотки и жратва – лишь подводка к нему, в его свете гипотетический перепихон с Маноло Блаником и его обувной колодкой можно считать обменом опытом.
Фальшивая сука.
Я вижу сучью спину и рядом – другую спину, без ангельских крыльев, но с тонкой плетью позвоночника – плетью, или это все-таки стек? Неважно, и то и другое одинаково больно хлещет меня по лицу, сечет по глазам, с оттягом, единственное, что мне остается, – привкус пластикового стаканчика, а сочинять истории про города на холмах я не мастак.
Но я легко могу их представить, не истории – города с одной улицей, на которой мы обязательно разминулись бы с Тинатин. Даже если улиц бы было несравнимо больше, мы все равно разминулись бы, даже если на каждой из них было бы по кинотеатру – мы все равно разминулись бы, Тинатин не производит впечатления девушки, живо интересующейся экранными тенями.
Она и сама скоро станет тенью.
Совсем скоро. Сейчас.
– Макс!..
Я не верю своим ушам. Глазам, впрочем, тоже не верю, как можно поверить в то, что Тинатин останавливается – у самого края воронки, куда Лорино неуемное либидо готово затянуть ее. Но Тинатин останавливается.