Ужин с человеком
Шрифт:
Прибывая под впечатлением от объятий Мирины, Аллан бродил по лесу, когда снова почувствовал знакомый запах. На секунду самоуверенно подумав, что Мирина соскучилась и пришла к нему, Аллан пошел по следу и вышел к невысокой осине. От увиденного у волка подкосились лапы и он упал в сырую от вечерней росы траву.
К одной из веток осины была привязана веревка. На другом конце этой веревки висела бездыханная Мирина. Все такая же, с незаплетенными волосами и в порванном наряде. Только глаза её теперь были закрыты и лицо побледнело.
Аллан вернулся в человеческий облик,
“Теперь в этом мире не осталось никого, кто мог бы спокойно сидеть рядом с моим волком!” – раздосадовано подумал Аллан и закричал от боли внутри.
Аллан метался по небольшой поляне у осины. Он обрывал с кустов малины и черники листья. Он топтал сырую траву. Он ломал длинные ветви деревьев...
Но ничто не могло заглушить его печали. Ничто не могло оживить его человека.
Аллан снова взглянул на Мирину, на её волосы и платье, развивавшиеся на ветру. Вокруг стремительно темнело. Может быть из-за этого Аллану показалось, что синеватые губы девушки сложились в легкой улыбке. Словно она пыталась успокоить его, сказать, что ей не больно...
Аллан не знал об истинных причинах поступка Мирины, но был уверен, что во всем этом замешано её окружение. Мирина была слишком жизнерадостной, чтобы покончить с собой просто так. Это они – жестокие людишки – вынудили её поступить так! Оборотень не мог позволить добродушной славянской девушке снова оказаться в руках своих палачей. Поэтому он залез на дерево и аккуратно развязал веревку. Тело девушки упало вниз, её юбки и волосы взметнулись вверх.
Аллан взял Мирину на руки. Он не впервые держал на руках труп. Он знал, что они холодные, бледные и уже не чувствуют боли, поэтому можно особенно не нежничать. Но с Мириной все было по-другому. Её застывшее тело напоминало ему стекло: прозрачное, холодное, но хрупкое. Поэтому он боялся, что его грубые пальцы добавят на её тело новые синяки и ушибы.
Оборотень шел в лес. За его спиной оставались огни деревни, где когда-то было тепло и весело бездыханной девушке на его руках. У Аллана тоже раньше был дом, там тоже было светло и отрадно. Но теперь ни у него, ни у Мирины не было ничего кроме ночи, темноты и холода.
Аллан принес Мирину на берег реки, где они познакомились. Под березой, где черный волк залечивал раны, все еще лежали засохшие ветки.
“Теперь пришло твое время полежать”, – подумал Аллан и положил Мирину на траву. Сам же он расчистил от веток место под березой и обернулся волком. Ему нужно было вырыть большую яму, а волк с этим справлялся лучше.
Когда могила была готова, Аллан снова обернулся человеком и погрузил тело Мирины на дно. Бросив сверху первый попавшийся под руку цветок, парень начал руками засыпать яму. Земля падала на спокойное лицо девушки, на её оголенное плечо, на длинное платье...
Сырая земля не подходила Мирине. Её украшали полевые цветы, они красиво смотрелись в её косе. Её зеленые глаза отлично сочетались с маленькими
А вот земля ей не шла.
Когда тело Мирины окончательно скрылось под землей, Аллан глубоко вздохнул и завалился на бок. Обняв одной рукой свежий холмик, как когда-то он обнимал своею жену Гвеннит, Аллан закрыл глаза и погрузился в спасительный сон.
Проснулся Аллан на рассвете. Странное шевеление под рукой заставило его открыть глаза.
Холмик на могиле Мирины начал двигаться.
Сначала Аллан подумал, что это землетрясение. Но примятая трава под ним не шевелилась. Шевелилась лишь земля на могиле.
Вскоре сквозь землю пробились женские пальцы, а за ними показалась и рука. Аллан все еще не понимал, что происходит, но крепко ухватился за руку, отчаянно искавшую помощи на поверхности, и потянул на себя.
Перед глазами Аллана явилась Мирина. С одной стороны, такая же бледная, с растрепанными волосами. А с другой – живая, без синяков и ссадин.
– Ты кто такой? – прохрипела, откашливаясь, Мирина. – И где я? Что случилось?
Аллан хотел бы все рассказать Мирине, и как нашел её на осине, и как снял её, и как похоронил, но не мог. Не потому что он боялся в этом признаться. Просто его знаний языка еще не хватало для того, чтобы свободно изъясняться.
– Вол-чонок, – выдавил из себя Аллан со страшным акцентом и указал на себя. – Я волчонок, – увереннее повторил он.
Мирина нахмурилась. Она ему не верила. Тогда Аллан дотронулся до плеч Мирины и показал один палец. Этими жестами он пытался попросить подождать девушку одно мгновение. Та застыла на месте, но скорее потому что ничего не поняла, а не исполняя просьбу.
Аллан метнулся в кусты и обернулся волком. Он научился это делать настолько быстро, что никто вокруг даже не замечал, как трещат его кости, а когти прорывают кожу пальцев. Но он все равно не хотел показывать все это Мирине... По крайней мере не в то утро, когда она только вернулась из мертвых.
Аллан трусцой выбежал обратно на берег реки. Увидев знакомого черного волка, Мирина воскликнула:
– Волчонок, это правда ты!
Затем её приподнятое настроение резко сменилось. Лицо Мирины осунулось. Она подбежала к волку, обвила его шею руками и повалила на траву. Зарывшись в теплой шерсти волка, Мирина горько расплакалась и прошептала:
– Мой волчонок, я так запуталась...
***
Аллан не сводил взгляда с Мирины. Он вспоминал день, когда она стала вампиром.
В то утро они лежали на мокрой траве. Мирина плакала и прижималась к его волчьей груди, зарывалась в шерсть, пытаясь согреться. Тогда она еще не знала, что перестанет чувствовать холод, когда попробует крови, а вместе с холодом уйдут и другие чувства. Тогда она не знала, что её зеленые глаза станут красными. Тогда она не знала, что из-за мести убьёт всю свою деревню, обвинившую её в связи с нечистой силой из-за объятий с волком и клятв верности; деревню, которая отвернулась от неё как от прокаженной; деревню, из-за которой она повесилась на осине.