Ужин с соблазнителем
Шрифт:
Моя обвинительная речь, приготовленная в течение долгих и утомительных скитаний по базарному пеклу, так и не была произнесена — Козлик вдруг шмыгнул в дыру в заборе и поманил меня пальцем, уже находясь с другой его стороны.
Мне следовало бросить его ко всем чертям на месте и тем самым поставить точку в наших и без того уже слишком далеко зашедших отношениях.
Он того вполне заслужил.
Вместо этого я как дура повиновалась призывному жесту его длинного интеллигентского пальца.
— Ну, прости меня, — шепнул
Мы петляли по городу часа полтора, если не больше. Шофер останавливал машину возле каждого облупленного, засиженного голубями особнячка, и я, разинув рот, прилежно глазела на сию достопримечательность местной архитектуры, втайне проклиная навязанную мне Козликом дурацкую роль любознательной туристки.
— А теперь, шеф, вези нас к вашему главному храму, — потребовал Козлик, когда я уже тихо умирала от жарищи и скуки. — Я с вашим батюшкой семь лет на одной парте штаны протирал, зато он благодаря мне пятерки по математике имел. А попу, как ты знаешь, без математики убытки одни. Так что он передо мной весь в долгах. Если мне не изменяет память, сия святая контора на Пионерской улице расположена. Ну, ну, поглядим, как поживают эти толстопузые пионеры. Давай, шеф, подруливай к парадному входу.
Я еще никогда не видела Козлика таким оживленным и развязным.
Если у меня будут когда-нибудь дети, ни за что не отпущу их ни на шаг от себя. Особенно в неполных пятнадцать лет. С детства начну им долдонить: не доверяйте веселым всепонимающим дядькам, слушайтесь родителей, и только родителей. Кто-кто, а они все-таки в состоянии отличить добро от зла.
Своих детей я постараюсь уберечь от приключений, подобных свалившимся в то лето на мою голову.
Ну, а маме я все-таки благодарна за то, что она меня от них не уберегла.
Итак, мы с Козликом очутились в просторном залитым солнечным светом храме.
В дальнем от входа углу бормотал что-то неразборчивое чернокудрый молодой человек в темном балахоне. В церкви я была давным-давно — еще в глубоком детстве — и сохранила об этом посещении самые обрывочные воспоминания. Дело в том, что меня окружали неверующие, среди которых попадались даже воинствующие атеисты. В тот момент я почувствовала покой и защищенность. Я закрыла глаза и целиком расслабилась.
Не знаю, где в это время находился Козлик, и сколько прошло времени.
Я медленно шла вдоль стены, с которой на меня глядели чистые и мудрые глаза святых. Я подумала о том, что они жили какой-то особенной жизнью. Потому у них такие красивые и добрые глаза. Но ведь это всего лишь
Я не успела закончить свою мысль. Я оказалась возле неплотно прикрытой двери. Естественно, я не могла не заглянуть в нее.
Я увидела широкоплечего мужчину в черном пиджаке с такой же, как у Козлика, адидасовской сумкой на плече.
До этого он стоял ко мне спиной, но вдруг повернулся вполоборота. Я узнала нашего с Козликом попутчика, хотя не увидела на его щеке никакого шрама.
Для меня тут же померкли все эти прелестные картинки на стенах, осененные огоньками тоненьких свечек. Перед глазами была одна-единственная: лжеинвалид склонился над сундуком с церковными сокровищами и собирается переложить их в свою большую сумку. Причем одной рукой он открывал сумку, а другой тянулся к сундуку.
Меня обуял какой-то мистический ужас.
А что если Господь Бог может на самом деле врачевать до полного исчезновения старые шрамы и выращивать недостающие конечности?!
У меня кружилась голова, перед глазами все плыло. Не знаю, как долго отсутствовал Козлик. Наверное, не очень долго — так или иначе, мне не хватило времени прийти к какому-то определенному выводу, мне хватило времени только на то, чтобы выйти из храма.
У Козлика был довольный вид опохмелившегося алкаша. Он облизывал губы и вытирал ладонью рот. Он схватил меня за руку и самым бесцеремонным образом впихнул в подошедший автобус.
— Посидим в поплавке, а там махнем домой. Вниз по батюшке по Дону, как поется в песне. Автобус пускай без нас пылит. Заметано? Да ты, вижу, намаялась, крошка.
Он смотрел на меня внимательно и ласково. Потом наклонился и поцеловал меня в щеку. Мое сердце забилось быстро и радостно.
Поплавок, то бишь ресторан на плаву, был забит до отказа. Козлик сунул швейцару десятку, и мы очутились за маленьким столиком в отгороженных от посторонних взглядов уголке. Очевидно, это было местечко для особо избранных.
— Выше нос, акселератка. Что это ты у меня приуныла? Ба, да сегодня же рыбный день. Официант, разноцветной икры, балычка. И пару горлышек пива. По случаю жары. Не возражаешь, крошка? Гм, почему ты смотришь на меня так сурово и праведно? Или я в чем-то перед тобой провинился?
Он сложил ладони на груди и изобразил полное смирение.
Подошел официант с пивом и салатами. Козлик собственноручно наполнил наши стаканы.
— Понятно, тут тебе не «Метрополь» с «Националем», но все равно приятно посидеть с глазу на глаз с милым сердцу человечком. Давай-ка выпьем за то, чтоб ты, крошка, не судила слишком строго бедного старого Козлика. — Он поднял свой стакан. — Милосердия не вижу в твоих глазах. Ты же все-таки только что посетила Господний храм.