Узник комнаты страха
Шрифт:
– Я понял, Мураталиев. А кафе это – типа твой дворец, а не точка общественного питания для массы, бродящей снаружи. Пара-тройка столиков там, в большом зале, это только для прикрытия, да? Умно, Мураталиев, умно.
Щуплый мужчина потер руки и, как будто совсем не смутившись, продолжал свою пафосную речь:
– Сергей, уважаемый, я хочу в подтверждение своего намерения сделать тебе небольшой подарок. На память, так сказать.
– Давай так, Мураталиев, ты меня запутать не пытайся. Я почти сутки ждал, пока ты родишь какое-то решение насчет информации, которую я
– Какой ты горячий, Сергей. Иногда умение договариваться приносит лучшие плоды, – Марат еще раз попробовал повести переговоры мирным путем и в сторону своего интереса.
– Хорошо, я сегодня добрый, – вдруг улыбнулся Торчилин. – Даю тебе выбор из двух вариантов: либо ты со мной согласен, либо нет.
Марат благоразумно молчал, внимательно глядя на гостя.
– Но в любом случае результат будет таким, каким я его вижу, – закончил Сергей.
– Погоди, не спеши, дорогой. Давай хоть чаю попьем. Вот как раз его уже привезли. И сладости свежие, утром самолетом доставили.
В кабинет зашли два официанта с небольшой тележкой, на которой возвышался элегантный чайник, стояли премило расписанные чашки. На больших блюдах аккуратно разлеглись разнообразные восточные сладости, которые будоражили воображение и были способны выжать слюну даже из самого сытого гостя. Следом зашли еще два парня. Один внес маленький столик, другой – пару стульев.
– Обычно я предпочитаю сидеть на полу на подушках, – комментировал происходящее хозяин, – но для тебя решил поставить столик, чтобы тебе было привычнее и удобнее.
– Не буду я с тобой рассиживаться!
Сергей прихватил в ладонь пару печенюшек и кусочек халвы и пошел, откусывая и рассыпая крошки на ковры, поглазеть на сувениры в стеллажах.
– Зачем мне твой подарок, Марат? Подарок подчиняет человека. Это не я, заметь, придумал. Я вообще не люблю думать о том, что не по уставу. Так наш начальник говорит. Хотя, – Торчилин громко засмеялся, – все знают, что он берет взятки и не боится, что его «подчинят». Значит, Мураталиев, взятка – это не подарок.
– Ну зачем же все так утрировать… – попытался, было, гнуть свою линию Марат, но посетитель опять перервал его, как будто не слышал.
– Не надо мне твоего подарка, мне надо то, что я тебе вчера сказал подготовить. И варианта у тебя два… «уважаемый».
В конце Торчилин передразнил манеру говорить Марата и, похоже, сам же пришел от этого в восторг. Запихивая остатки печенья в рот и вытирая тыльной стороной ладони губы, он подошел и угрожающе навис над хозяином.
– Всего два. И в любом случае я открываю case, как говорят мои коллеги американцы. – Верзила снова заржал, полагая, что и эта шутка очень остроумна, при этом он поднял одну руку почти к самому носу хозяина и начал нарочито загибать пальцы. – Или я открываю case-портфель, чтобы заграбастать свои денюжки, или я открываю case, то есть дело. И потом второй case закрыть, когда ты опомнишься и передумаешь, будет
Он покрутил перед лицом хозяина обеими руками, чуть ли не тыкая их ему в лицо. Потом подхватил за спинку ближайший стул, подставил его себе и уселся на него верхом, широко расставив ноги. Щуплый мужчина теперь стоял перед ним, как виноватый ребенок.
– Лично мне нравится второй case, потому что там получается их два. Давай, Мураталиев, откажись и начни гордо упираться, а? Очень удружишь мне, если именно так и поступишь.
Марат вздохнул, о чем-то думая. Затем вздохнул еще раз, уже как будто бы на что-то решаясь. Затем спокойно прошел к столу и сел, не говоря ни слова.
– Я не понял, в чем дело? – не выдержал этих маневров Торчилин и, подобравшись всем корпусом, развернулся на стуле к хозяину кабинета. – Ты что это, Мураталиев, совсем страх потерял? С тобой по-взрослому разговаривают. Але! Гараж!
– А! Торчилин! Ты еще здесь? Извини, не заметил. По-взрослому, говоришь? По-взрослому – это я с тобой пытался договориться. А ты начал по-пацански. Или что-то типа того. Я так не умею, «уважаемый», – и Марат передразнил то, как ФСКНовец передразнивал его минутами раньше. – На твоем языке я разговаривать не буду. Освободи кабинет.
Он снял со стола рацию, нажал кнопку и сказал: «Заберите гостевую мебель, больше не нужна».
– Это я – мебель?! – взорвался Торчилин и, угрожающе набычившись, двинулся на старичка.
У хозяина не дернулся ни один мускул на лице. Сергей с разгона уткнулся стальными бедрами в столешницу, но его торс по инерции продолжал движение вперед. Он склонился над Маратом Мураталиевым подобно тому, как в голливудских блокбастерах громадный космический корабль вражеской инопланетной цивилизации зависает в опасной близости над Землей.
В этот самый момент одновременно случились две вещи. С шумом распахнулась дверь в кабинет, и просвет в ней перекрыла плечистая тень Талгата, и заиграла песня звонка телефона Сергея Торчилина.
Звонил Кузнецов. Сергей выругался и ответил. Марат же жестом руки попросил Талгата притормозить. Охранник остановился за спиной гостя, намеренный в любом случае выпроводить его из кабинета.
– Торчилин! – весьма озабоченно и тревожно сказала трубка голосом Пал Палыча, – приезжай в «скорую». Для тебя работенка есть. Я дождусь и расскажу. Впрочем, ты сам все увидишь.
– Твою ж мать! – выругался Торчилин, едва прослушав информацию, и с досадой отключил связь.
– Дело откладывается, – сказал он Марату. – Не считай, что тебе повезло. Я вернусь, и очень скоро.
Еще раз он попытался прожечь взглядом броню спокойствия, в которую заковал себя хозяин комнаты, надеясь увидеть хоть отблеск страха в его глазах, но потом чертыхнулся, развернулся на каблуках, уткнулся в грудь здоровяка, стоящего сзади.
– Никогда так больше не делай! – прорычал ему Сергей. – Не терплю тех, кто подкрадывается сзади.