Узурпатор
Шрифт:
Ящерица о чем-то слегка отстраненно размышляла, постукивая кончиком хвоста по полу.
Мысли ее определенно не относились ни к разбойникам, ни к партизанам.
– Честно говоря, – словно бы про себя добавил князь. – у меня возникало подозрение и на Ваш счет, нянюшка. Вы прекрасно знали, что вреда Элион я бы тогда не причинил: заклинание Хаоса, позволившее бы забрать ее Силу, появилось у меня только лет десять спустя, а просто взять и избавиться от воплощения Души Мира вряд ли… хм, разумно. Поэтому похищение и выглядело несколько странно.
– Я не могла позволить воспитать из нее Вашу марионетку. Все эти события после смерти
– Он был магом?
– Насколько я знаю, он не использовал свои способности. Вернее, использовал лишь в тех случаях, когда был абсолютно уверен, что без этого не обойтись. Ровным счетом как и вообще его вмешательство, за правление вашей матушки такой случай выпал лишь раз – та самая «история с ламией», как Вы это называете. Вы, Ваше Высочество, постоянно обвиняли королеву в слабохарактерности – хоть это и не самая точная характеристика, странно, что вам в голову не пришло, что она – воплощенный свет и милосердие, была способна поддерживать порядок в королевстве. Меридианцы никогда не отличались организованностью и законопослушностью, такие станут уважать только твердую руку наверху, в том случае, конечно, если эта рука не выжимает из них последнее.
– Вы этим соображением руководствовались, пытаясь сосватать Элион и Калеба, нянюшка? – с вежливым любопытством спросил князь, проигнорировав конец фразы, который был явным камнем, так сказать, в его огород.
– ЧТО?! – слегка отрешенно слушающая разговор юная королева подскочила, как ужаленная. – Вы?.. Тогда… Что за ерунда?!
Галгейта молчала, раздумывая, как много она имеет право рассказать. Ошарашенная Элион явно и едва ли не умоляюще ожидала ответа, что князь мелет чепуху, хотя уж что-что, а такое было совершенно не в его духе. Претендентов на руку королевы было совсем не мало - если женщин аристократических кровей еще к ее рождению почти не осталось в Меридиане, то многие сыновья придворных были лишь ненамного Элион старше. Кое-кому внушало определенные опасения происхождение Калеба, но чуть больше года назад никто и не сомневался, что выбор юной королевы в конечном счете падет именно не него. Разве что сама королева…
– Изначально это было его собственной инициативой, в конце концов, ты демонстрировала к нему определенные симпатии до появления при дворе Разза, – наконец произнесла Галгейта. – но у Разза нет ровным счетом никаких качеств, а с недавних пор, как мне показалось, ты, деточка, сама устала от его общества. Я и правда считала наилучшим, если это станет шансом для вас еще раз пересмотреть свои отношения.
На самом деле Советница прекрасно сопоставляла, что охлаждение Элион к помощнику произошло примерно в то же время, что на Меридиане вновь объявился Седрик. Любой выбор был бы лучше…
– С какой стати, кто-то все время решает, что для меня лучше, а что хуже?! – взвизгнула обычно тихая девочка. – Вы меня спросили? Это могло быть приемлемо, когда я была младенцем – но сколько можно продолжать в том же духе!
– Никто не стал бы вынуждать тебя заключать брак прямо сейчас, – мягко попыталась возразить Галгейта. – а со временем ты сама поняла бы, что наиболее разумно…
– Наиболее разумно! Если мне не изменяет память, мы говорим
Калеб не умел лгать. Если он говорил о своей любви, то, безусловно, любовь испытывал. Даже если не ту… даже если привязанность к Элион и стремление о ней позаботиться были получены вместе с кусочком души от Корнелии, даже если было что-то напрашивающееся в отношении народного героя, чудом оказавшегося не погибшим во время переворота, и восстановленной в правах маленькой принцессы - так было даже понятнее. Надежнее.
– Тихо ты, не ори в ухо! – поморщился Фобос. – Гаан с ним, с Калебом, все эти его «инициативы» у меня уже в печенках. О представлении, которое он на Севере устроил, Вы тоже в курсе?
Галгейта слегка удивленно покачала головой.
– Может кто-нибудь будет так любезен, и мне объяснить, что происходит? – холодно осведомилась Элион. – Конечно, мне уже привычно, что все решения принимаются без моего участия, но все же.
– Я понятия не имею, – снова качнула головой Советница. – Калеб ничего не говорил о том, что отправляется на Север. Конечно, мы обсуждали эту проблему… Вечно он торопит события!
Девочка тихо скрипнула зубами.
– Ладно, все это мишура, – князь задумчиво уставился в потолок. – странно, конечно, что все это не приходило мне в голову. Смешно, но я так же, как и все, попал под харизму матушки: не любить ее было просто невозможно, даже когда хотелось ненавидеть. Значит, на этом во все времена и играли, и все эти разговоры о благословении именно женщин королевского рода – чушь собачья?
– Магия имеет свое эмоциональное отражение, вы это знаете. Те, кто владеют Созиданием, вызывают подсознательную симпатию у большинства живых существ.
– И наоборот.
– В определенной мере. В какой-то мере это действительно стало благословением: даже в самые тяжелые времена правительницу любили если не все, то подавляющее большинство, эта любовь придавала сил верить в будущее, не смотря ни на что.
– И при этом совершенно неважно было, каким она была человеком и каким правителем? – очень тихо уточнила Элион. – Это так унизительно…
– Отчасти поэтому я так долго не могла решиться рассказать тебе все это, деточка. Ты слишком болезненно воспринимаешь…
– Воспринимаю – что? Что мной, как куклой на веревочке, манипулируют все, кому это приходит в голову! Ох, ну неужели я такая дура…
По-прежнему задумчиво рассматривающий потолок князь бросил короткий взгляд на сестру.
– Наверное, Седрик прав, и я законченный идеалист… Знаешь, говорят, «в семье не без урода» – а ведь мне так долго казалось, что это про меня, – уголок губ изогнулся в скупой, как карандашный штрих, улыбке.
– Ну спасибо! – оскорбилась Элион, сообразив, к кому именно эта поговорка больше всего относится в свете открывшихся фактов. Хотя за жалость к самой себе уже стало немного стыдно. В конце концов, Фобосу, что бы он там ни говорил, пришлось куда хуже, чем ей: у кого угодно был бы отвратительный характер, если бы с самого детства все старались за версту обойти только из-за «отрицательной харизмы» магии Разрушения. Быть может, сейчас князя вполне устраивали всеобщие страх и ненависть – он давно научился извлекать из них выгоду, но в детстве вряд ли он чем-то отличался от любого другого ребенка.