Шрифт:
========== ГЛАВА ПЕРВАЯ. Много лет назад. ==========
Каждое общество имеет ту власть, которой заслуживает.
Сквозь густую сочно-глянцевую листву пробивались редкие лучики, леопардовыми пятнами ложащиеся на покрытые темно-зеленым мхом кочки, густые заросли болотной травы и почти сливавшуюся с этой зеленью ткань глухих серо-зеленых плащей, что делало облаченные в эти плащи фигуры невидимыми в переплетении светотеней. Собственно говоря, в этом глухом уголке их и видеть-то было некому, единственным живым существом поблизости оказалась обвившая одну из ветвей змейка, вырванная из полудремы этим
– И о чем же вы хотели поговорить со мной, достопочтенный? – сухим, чуть скрипучим голосом осведомилась одна из фигур: та, что была повыше ростом и потоньше. Собеседник басовито хмыкнул.
– А о чем сейчас идут разговоры по всему королевству, достопочтенный? – явно передразнивая первого заговорившего, уточнил он.
– Не скажу, что особенно интересуюсь расхожими слухами, меня это не касается.
– Это касается ВСЕХ, Гаан бы вас побрал!.. Этот… мальчишка становится проблемой.
– На мой взгляд, принца все считали проблемой с самого его рождения. – скрипуче хохотнул высокий.
Между детьми недавно почившей правительницы было почти двадцать лет разницы: сыном она обзавелась, когда сама была еще совсем девчонкой, во времена правления еще своей предшественницы (насчет весьма… торопливого брака наследницы престола тоже болтали много разного), сейчас принц был почти взрослым юношей, а его сестре и полугода не исполнилось, когда они лишились матери. Быть может, именно по молодости королева – вернее, тогда еще принцесса – относилась к мальчишке довольно-таки прохладно: случается такое с женщинами, вроде ребенок уже есть, а психологическая фаза материнства еще не наступила, по сути, во всех семьях первенцы – последняя, как говорят, кукла. В лучшем случае. Позже она, разумеется, сообразила, что что-то в отношениях с сыном не так, но исправить ничего не удалось: королева с горечью обнаружила, что шестилетнему принцу никто в жизни не нужен – и матушка в том числе. Уже тогда характер у мальчишки был тот еще! Детям в королевских семьях очень трудно не стать избалованными, но это-то как раз принца и минуло: все, что ему было нужно от окружающих, это чтобы его не трогали – зато уж нарушителю спокойствия доставалось по полной программе!
Чуть позже у принца обнаружился довольно сильный дар к магии Разрушения – о том случае очень не любили вспоминать – когда мальчишка, доведенный до вспышки ярости, случайно убил одного из своих учителей. Наставник по имени Геккон был на редкость неприятным типом, обожавшим выкрикивать в адрес учеников оскорбления и угрозы, за что и поплатился. Никто не сомневался, что это произошло ненамеренно, но вокруг принца моментально образовалось гораздо больше свободного пространства – слуги так просто от него шарахались! Впрочем, к помощи слуг он почти и не обращался, принц презрительно относился к простонародью, но еще большее презрение испытывал к аристократам, не способным сапоги без помощи лакеев надеть – несколько раз это становилось причиной крупных скандалов, поскольку мальчишка не стеснялся высказывать свое мнение вслух. Презрение вообще было едва ли не единственным, что принц испытывал, наверное, ко всему окружающему миру.
– Уж не знаю, сколько правоты в пророчестве, будто править Меридианом непременно должна женщина, но позиция Его Высочества вполне обоснована. Попытка оспорить его регентство после возведения на трон малолетней наследницы вполне может обернуться гражданской войной, и не забудьте, его непременно поддержат северяне.
– Мидас, вы не хуже меня знаете, что в
– И не заинтересованы что-либо менять!
– Никто в этом не заинтересован, и вы в том числе, Мидас! Остаться в стороне не удастся никому.
Резон в словах был: кое-кто из министров уже слетел со своих кресел. За, так сказать, делишки, которые проворачивали уже много лет, но этого вежливо не замечали. Никто даже не ожидал, что принц, всегда казавшийся одиночкой по натуре, а последние несколько лет предпочитающий жить среди воинов Северного Ордена – окажется настолько политически активным. Неудивительно, что теперь Совет так переполошился!
– По-вашему, этот волчонок позволит вам и дальше королевскую казну со своим карманом путать, а, Мидас?
Волчонок. Да, пожалуй. Именно поэтому Мидас, прекрасно еще до начала разговора понимавший, куда клонит министр, не спешил во все это впутываться. Становиться на пути амбициозного принца он совсем не хотел: у мальчишки просто прекрасное чутье на угрозу и привычка нападать первым.
– Поговаривают, что со смертью королевы… не все чисто. Да и вообще…
Да и вообще, много чего “поговаривали”. При дворе всегда находилось достаточно субъектов, не способных применить свои мозги для чего-то более сложного, чем пустые разговоры. Тем не менее, после рождения сына у королевы очень долго не было детей: первые лет пять она об этом даже не задумывалась, потом начала беспокоится, а к сорока годам это беспокойство переросло в отчаяние. Рождение принцессы стало поистине даром Судьбы – только королевский консорт не дожил до него, скончавшись за полгода до появления долгожданной дочери. А королева прожила всего на год дольше, хоть и была гораздо моложе супруга.
Все это ничего бы не значило, но теперь, когда принц продемонстрировал свою волчью хватку, пошли неизбежные разговоры. Как-то сразу бросилось в глаза, что за последние десять лет погибли практически все женщины, связанные даже самым отдаленным родством с королевской семьей. Поодиночке эти смерти выглядели вполне естественными и ни у кого не вызывали подозрений, теперь же сквозняк слухов сложил их в единую цепочку.
– Есть у всей этой болтовни основание, или нет – не важно. Совет предпочел бы видеть на троне принцессу. А простонародье верит в легенду, благословляющую именно КОРОЛЕВ, так что это устроило бы всех.
– Кроме принца.
– Он заявляет, что не претендует на трон, но собирается взять на себя роль регента. Можно ли этому верить, мне не интересно.
– Зарезервировали роль для себя, господин министр? Вас, безусловно, не волнует ни пророчество, ни слухи вокруг всех этих несчастных случаев, ни то, что принц – темный маг. Только то, что он способен перекрыть кислород Совету Министров, если вообще не разогнать ваш крысятник. Народу, прямо говоря, нет особого дела, на кого пахать – вы это не хуже меня знаете. О себе могу сказать то же самое, мне БЕЗРАЗЛИЧНО, кто будет на троне.
– Совет мог бы отблагодарить вас за помощь, если вы понимаете.
Казначею Мидасу действительно было все равно. Связываться с принцем чревато. С Советом, все еще имеющим обширное влияние – тем более. И ставить, вероятнее всего, придется на министров – если действительно не удастся остаться в стороне.
– Я подумаю, чем мог бы вам помочь, – уклончиво ответил он.
Дремлющая на ветке змея проводила казначея, задержавшегося чуть дольше министра, неподвижным взглядом, в котором неожиданно мелькнула откровенная насмешка.