Узы крови
Шрифт:
Это прозвучало, словно подтверждение слов младшего Блэка. Не могло быть сомнений: директор что-то скрывает от него. Но что такого ужасного или опасного может таить в себе поместье Поттеров?
В коридоре послышался смех: низкий лающий и высокий и звонкий. Отец и дочь Блэки вошли в зал, весело хохоча. Увидав своего брата, Сириус вытянул из кармана джинсов пузырек с какой-то жидкостью и поднял повыше, нарочито внимательно разглядывая на свет.
– Рег, ты только погляди, что я нашел, – ехидно протянул он.
Регулус исподлобья
– Могли бы хоть пять минут не ссориться, – закатила глаза Стелла и плюхнулась на стул рядом с Гарри.
– Пока твоей мамы нет дома, не могли бы, – весело сказал Сириус, откупорил пузырек и торжественно объявил: – Эфирное масло из котовника кошачьего или, как называют его в народе, кошачьей мяты. Регулус, хочешь понюхать?
– Уберись! – рявкнул Регулус и попытался лягнуть Сириуса ногой, но тот, издав лающий смешок, проворно отскочил.
– В чем дело? – хихикнула Стелла, глядя на своего дядю. – Этот запах действует только на кошек.
Регулус бросил на нее испепеляющий взгляд, а Сириус, с опаской опустившись на стул рядом с ним, отставил пузырек и сказал:
– Рег у нас особенный.
И покрутил пальцем у виска. Регулус ткнул его волшебной палочкой под бок.
– Как мальчишки, честное слово, – повернулась к Гарри Стелла.
Он с улыбкой кивнул. Чем больше он наблюдал за братьями Блэк, тем яснее становилось, что никакой ненависти они друг к другу не испытывают. Скорее даже наоборот. Вот только скажи им об этом – и живым не уйдешь.
По залу гулко разнеслось эхо от хлопка.
– Субботний номер «Пророка», хозяин Регулус, – Кричер протянул ему свернутую газету.
– Отлично! – оживился младший Блэк. – Моя единственная и вполне устраивающая меня связь с внешним миром!
Он развернул газету и на мгновение скрылся за ней, но вдруг опустил ее и с озадаченным видом уставился на Гарри. Гарри сразу догадался, что там. Надо же, прямо на первой полосе. Снейпы действительно знатные дальше некуда.
Регулус опять на мгновение скрылся за газетой, а затем воззрился на Гарри.
– Возможно, меня подводит память на лица, чего со мной никогда ранее не случалось, но… – он продемонстрировал всем первую полосу «Ежедневного пророка».
Почти всю полосу занимала огромная фотография Гермионы и Снейпа, окруженных фотографами и репортерами. Гермиона была совсем непохожа на себя в красивой богато расшитой мантии, с гладко зачесанными волосами. Спину она держала безукоризненно прямо. По ее лицу на краткое мгновение промелькнула тень, но почти сразу оно сделалось непроницаемым, как у самого Снейпа. Гарри подумал, что, глядя на эту фотографию, никто не усомнился бы в родстве Гермионы с зельеваром, хоть она и не была на него похожа.
– «Чудесное воссоединение семьи!» – вслух прочел Регулус. – «Вследствие случайного стечения обстоятельств одному из самых знатных лордов Британии, Северусу Тобиасу Снейпу стало известно о существовании своей шестнадцатилетней дочери!»
–
– Значит, я не ошибся, – подытожил Регулус.
– Гарри, ты видел?! – не унимался Сириус. – Гермиона – дочь Снейпа? Что за чушь??
– Это правда, – сказала Стелла.
Сириус ошеломленно уставился на нее. Прошло какое-то время прежде, чем он смог осознать услышанное.
– Поверить трудно, – пробормотал он и опять посмотрел на фото, насмешливо отметив: – Как Снейп ее вырядил.
– А мне нравится, – чопорно заявил Регулус.
Гарри прыснул со смеху и весело поинтересовался:
– Ну что, мне замолвить за тебя словечко перед самой умной, доброй, понимающей и неимоверно чистокровной девушкой?
– Ха-ха, – убийственным тоном произнес Регулус.
– Извини, – хихикнул Гарри.
Было сложно относится к нему не как к своему ровеснику, учитывая тот факт, что Регулус выглядел на восемнадцать лет. К тому же, если мыслить здраво (хотя ситуация к этому не располагала), то логичнее считать, что ему восемнадцать, а не тридцать три – он ведь все эти годы не прожил. Поэтому было сложно не подтрунивать над ним.
***
Гермиона с закрытыми глазами лежала на носу яхты, вслушиваясь в ленивый плеск крохотных волн. Лучи солнца, казалось, проникали сквозь кожу до самой души, обдавая золотистым теплом и пробуждая мечтательное чувство сродни легкой влюбленности. Мысли, будто тая в жарком полудне, становились неясными и мягкими, и было сложно удержать их. Да и не особо хотелось.
– Дорогая, – Эйлин, наплававшись, поднималась на борт. – Скоро подадут обед, пора переодеваться.
Гермиона улыбнулась: леди Снейп могла проплавать все утро и совершенно не ощущать усталости, здоровье у нее было отменное. Сладко потянувшись, Гермиона отправилась в свою каюту. Стоило спрятаться от солнечных лучей, и в голову тут же лезли мысли о предстоящем понедельнике. Гермиона боялась даже представить свою встречу с однокурсниками – и с гриффиндорцами, и со слизеринцами. Хотелось, чтобы выходные никогда не заканчивались.
Она надела легкое ситцевое платье и поднялась на корму, где был накрыт небольшой столик на двоих. В субботу они ужинали вместе с капитаном, но обедать леди Снейп предпочитала вдвоем с Гермионой, чтобы «вдоволь наболтаться с внучкой». Часть их разговоров определенно показалась бы капитану-маглу странной.
– Сегодня вечером возвращаемся, – напомнила Эйлин. – Волнуешься, наверно?
– Это еще мягко сказано, – выдавила жалкое подобие улыбки Гермиона.
– О, не бери в голову, – отмахнулась леди Снейп. – Твои однокурсники будут шокированы не меньше тебя. Не думаю, что тебе стоит ждать каких-либо неприятностей. Во всяком случае, со стороны слизеринцев. Поначалу они будут вести себя настороженно из-за того, что тебя воспитали маглы, но потом… – она замолчала, очевидно, подбирая слова.