В берлоге у Медведя

Кошкина Татьяна

Сегодня премьера и здесь нет случайных людей: журналисты, критики, вип-персоны и немногочисленные друзья-знакомые, кому артисты спектакля все-таки смогли раздобыть билеты.

— Как там Асенька? — шептала Олимпия Васильевна, восхищенно оглядываясь. Она, кажется, переживала больше, чем дебютирующая сегодня в ведущей роли невестка.

— Месяц была в агонии, я её силком из репетиционного зала вытаскивал. Иногда в прямом смысле этого слова. Сегодня она, как всегда, держится молодцом. Говорит, все, что смогла при подготовке

сделала. Осталось только это продемонстрировать публике, — постарался ответить тихо Медведь, но, разумеется, не осилил такую сложную задачу.

На него тут же покосилась высокая дама в прямоугольных очках с тонкой золотой оправой.

— Ох, как я переживаю. Надо было корвалол выпить, — она обмахивалась программкой, как веером. — Столько народа.

Роман иногда искренне завидовал женщинам. Они когда переживают — все на лице написано. Женщине не зазорно нервничать, быть слабой. Увы, мужчинам так не везет. Признаться честно, он сам сейчас нервничал так, что готов был потребовать корвалол.

И дело было не только в балете.

Покосился на другой конец их ряда и выдохнул. Приехала. Мама Аси сидела с непроницаемым лицом, поджав губы. Роману пришлось очень постараться, чтобы достать еще один билет на представление в обход девушки. Помог один знакомый журналист и билет вместе с коротким письмом-приглашением улетел к Агнесс Гирлан.

Ася хоть и не признавалась в этом, но очень скучала по матери. Все-таки единственный близкий человек, но та упорно шла в отказ. Медведю надоели эти бабские игры, и он решил взять все в свои руки.

Хотела эта женщина Большой театр? Вот Большой театр.

Хотела дочь на сцене? Будет сейчас дочь на сцене.

Переживала, что Ася свяжется с мужчиной и испортит карьеру? Не испортила.

Если после этого они не помирятся, то на этой женщине можно смело ставить крест, как на матери и как на человеке. Надеюсь, Асия сможет когда-нибудь ему простить этот ход конем.

Люди замолкли. Зазвучала музыка и почти сразу, буквально через пару мгновений, на сцене появилась Ася. Он узнал её сразу. Она была прекрасна: летящая, отдающая всю себя каждому движению и публике. Роман следил за ней на сцене и не видел, кажется, никого больше.

Признаться честно, театр и балет он так и не полюбил по-настоящему. Ходил только на спектакли Аси, чтобы наблюдать за ней. Как-то девушка потащила его на гастрольное представление в одном из театров Москвы. Медведев чуть не всхрапнул в самый ответственный момент.

К счастью, в этот раз на сцене была Асия. Оба акт пролетели, как один миг. Это не укладывалось в голове. Столько месяцев работы, кровавые мозоли на маленьких ножках и все ради этого момента, когда зал встает и взрывается аплодисментами.

Выходит на сцену высокий седовласый мужчина в смокинге и ослепительно

улыбается. Он обводит сияющим взглядом зал. Да, это его место. Он создал эту красоту и принимает восхищение публики. Новый взрыв аплодисментов.

Медведев уличил момент и бросил взгляд на Агнесс Гирлан. Она плакала и кусала губы, комкая в пальцах программку. Олимпия Васильевна хлопала, наверное, громче всех в зале и едва не подпрыгивала на месте, чтобы еще раз посмотреть на свою любимицу Асеньку, которой простила даже отказ взять фамилию мужа.

— Мам, я на секунду, — кивнул Медведев.

Догнать стремительно выходящую из зала Агнесс Гирлан он смог без труда. Они замерли в пока еще полупустом коридоре.

— Хотите её увидеть? Я проведу за кулисы.

Не дождавшись ответа, развернулся и пошел к знакомой до боли служебной двери. С облегчением услышал легкий шаги бывшей балерины за спиной. Их никто не остановил.

Медведь сам удивлялся, но его почему-то полюбили в театре чуть ли не больше Аси. Сначала, конечно, озирались, а потом привыкли к тому, что у одной балерины очень-очень заботливый муж, которого фиг удержишь за дверью.

Асия

В тишине гримерной у меня все еще звенело в ушах. Впервые у меня отдельный маленький кабинетик, сама в шоке. Руки, которыми я быстро смывала макияж, дрожали. Вот и все, премьера состоялась. Ждем отзывы — это и решит дальнейшую судьбу. Я сделала всё, что от меня зависело. С благодарностью посмотрела на букет ирисов, который уже ждал меня на столике. Как

Скрипнула дверь.

— Асия, ты была бесподобна! — с легким французским акцентом произнес Жан-Кристоф Моро.

Человек, который однажды пришел к нам на репетицию и коротким кивком головы решил мою судьбу. Ему понравилась моя пластика. Сказал, что я идеально вольюсь в этот проект, если не испугаюсь работы с требовательным мастером. О, видел бы этот требовательный мастер мою маму! Начал бы курить и тихо ушел в сторону. Но работа, и правда, не была легкой.

— Все благодаря вашему мастерству, — улыбнулась искренне, глядя в смеющиеся серые глаза.

— Публика приняла прекрасно. Мы в любом случае едем со спектаклем на фестиваль в Париже. Ты покоришь их. Но, думаю, и в программе театра его оставят.

Мужчина прекрасно говорил по-русски. В театре ходило много слухов о том, что заставила мастера выучить сложный язык. Самая любимая легенда — влюбленность в русскую балерину. Романтичные девочки из кардебалета таяли, когда слышали её.

— Здорово, — улыбнулась нашему общему отражению в зеркале и закусила губу.

Он еще не знает, что я дала себе время до конца года. Да, я выступлю в Париже и, может быть, покорю французов. Но после этого моя карьера танцующей балерины закончится. Многие скажут — глупо.