В битве с исходом сомнительным
Шрифт:
– Три пары пойдут в эту сторону, две – в другую!
На малой скорости машины переползли через придорожную канаву и встали в ряд на дороге. Участники акции, приподнявшись, энергично махали шляпами, потрясали кулаками и яростно рассекали воздух палками и дубинками. Машины медленно двинулись в двух направлениях, а толпа оставшихся в лагере кричала им вслед.
Когда машины уехали, крики мгновенно прекратились. Люди стояли в замешательстве и смущении. Они глядели в даль, куда устремились машины, и видели, как
– Надеюсь, они сумеют нанести хоть какой-то ущерб, – произнес Мак. – Если страдать будем только мы и никто, кроме нас, то долго нам не продержаться. Идем, Джим. Пойдем, глянем, как там старик Дэн. А после, может, возьмем с собой пару-тройку ребят и попробуем навестить Эла. Я ему обязан, и надо бы его подбодрить.
– Пойду воды раздобуду, – сказал Лондон. – В бочке воды почти не осталось.
Джим первым достиг палатки лазарета. Полотнища входа были раздвинуты и подвязаны, чтобы впустить в палатку утренние лучи. Дэн лежал, омываемый солнцем. Лицо его было прозрачно-белым, будто восковым, на щеках вздулись темные вены.
– Как чувствуешь себя, Дэн? – спросил Джим.
Старик слабо пробурчал что-то невнятное.
– Что ты говоришь? – Мак наклонился над Дэном, вслушиваясь.
На этот раз губы старика с трудом выговорили:
– Мне есть не дали.
– Ах ты бедняга, – всполошился Джим. – Я принесу тебе чего-нибудь.
На выходе он замер.
– Мак! – крикнул он. – Они возвращаются.
Со стороны города подъехали четыре машины. Подъехали и встали на дороге. Примчавшийся Лондон протолкался через толпу.
– Какого черта! Что случилось?
Водитель первой машины глуповато улыбнулся.
– Мы не смогли прорваться. – И он снова улыбнулся. – Там баррикада посередь дороги.
– Я же, по-моему, велел вам разрушить баррикаду, если она там будет!
– Ты не понял, – уныло пояснил водитель. – Перед нами две машины шли. Мы подъехали к баррикаде, а там, за нею, человек двадцать с пушками. – Он нервно проглотил комок в горле. – Парень со звездой влез на баррикаду и говорит: «Пикетировать в нашем округе противозаконно. Поворачивайте назад!» Старый «хадсон» поехал было в объезд и сковырнулся в канаву. Ребята из него так и посыпались. Они, как ты и велел, в тупорылую тут же взобрались.
Люди рядом с водителем с важностью кивали, подтверждая его слова.
– Продолжай, – голос Лондона звучал теперь тихо, подавленно.
– И тупорылая попробовала вдарить по баррикаде. И как только она двинулась, парни за баррикадой пустили слезоточивый газ и принялись стрелять по шинам тупорылой. Наши ребята кашлять начали. Столько газу было, что глаза не видели ничего. Те парни противогазы нацепили и наступают, а в руках у них – наручники. – Он снова улыбнулся. – Ну, мы и повернули назад. Что мы могли? У нас даже
Он поднял взгляд.
– Там и вторая группа едет, – с безнадежным видом произнес он. – Наверно, они с обеих концов дорогу перекрыли.
Толпа исторгла вздох – долгий, странный. Некоторые, повернувшись, медленно побрели к палаткам, волоча ноги, опустив головы, словно погруженные в невеселые мысли.
Лондон повернулся к Маку. Вид у того был озадаченный.
– Как думаешь, может, машинам стоит через сад попробовать проехать, по бездорожью? Ведь дороги-то все могут оказаться перекрыты, – предложил Мак.
Лондон покачал головой:
– Слякотно слишком. Машина и десяти футов не пройдет, как в грязи застрянет.
Мак вспрыгнул на подножку одной из машин.
– Слушайте, ребята! – крикнул он. – Нам остается единственный способ прорваться. Давайте всем скопом отправимся и снесем эти баррикады! Не имеют они права нас запирать здесь, и будь они все прокляты!
Он сделал паузу, ожидая какого-нибудь отклика, оживления. Но люди отводили глаза, и каждый ждал, что ответит кто-нибудь другой.
Наконец кто-то один произнес:
– Нам драться нечем, мистер. Голыми руками газ и пушки не победить. Дайте нам ружья, тогда поборемся.
Слова эти вызвали у Мака ярость.
– Они убивают наших парней, сжигают дома и строения наших друзей, а вы не хотите драться! Даже крыса паршивая, попав в капкан, и та борется!
Безнадежность повисла в воздухе, подобно слезоточивому газу.
– Не можем мы, мистер, драться с газом и пушками голыми руками! – повторил все тот же мужчина.
От ярости голос у Мака срывался.
– А со мной драться голыми руками вы, сволочи трусливые, сможете? – Губы его беспомощно дрожали. – Вот и пробуй вам помочь, пробуй сделать для вас что-нибудь… – Он осекся.
Лондон потянулся к Маку и стащил его с подножки. Глаза у Мака сверкнули безумным блеском. Он попытался вырваться.
– Убью этих подонков трусливых! – вопил он.
Джим вспрыгнул на подножку с другой стороны и взял Мака за другую руку.
– Мак, – успокаивал он. – Мак… Ради бога, ты сам не знаешь, что несешь!
Подхватив Мака с двух сторон, Лондон и Джим повели его сквозь толпу. Люди стыдливо опускали головы, не смея глядеть им в лицо, и перешептывались, втихомолку повторяя: «Голыми руками пушки и газ не победить».
Участники акции молча спрыгнули на землю из своих машин, оставив их на дороге.
Мак обмяк и, больше не сопротивляясь, позволил увести себя в палатку Лондона и усадить там на тюфяк. Джим смочил тряпку водой из ведра и хотел умыть ему лицо, но Мак отнял у него тряпку и умылся собственноручно.