В блаженном угаре
Шрифт:
К домику мы ехали примерно полчаса — по дорогам, красным от пыли. Эму, кенгуру, стада, — от всего этого веяло какой-то безысходностью. Так называемая пересеченная местность, сплошь заброшенные пастбища, где больше песка, чем травы. Пересохшие реки, по берегам их — хилые эвкалипты с белыми сучками, на многих — ни единого листочка, деревья-призраки.
Домик притулился на берегу одной из таких мертвых речушек, он незатейливый, но опрятный, клопов вроде бы можно не опасаться. До фермы отсюда миль десять. Прибыли мы в 17.08. Рут притихла, кажется, успокоилась.
5
Неохота даже злиться, ничего неохота. Сижу в знакомом домике, пытаюсь по кусочкам разобрать весь день и сообразить, в чем же, черт возьми, я там, в Индии, провинилась, за что они меня так мучают. Понимаю, если бы я с пистолетом ворвалась в «Макдональдс». Посетители в панике, тебя хватают за шиворот, тащат в участок, все как положено. Но они ведь не просто схватили, они хотят, чтобы
18
Обыгрывается название сэндвича с двойным гамбургером: «Биг-мак».
И тем более обидно, что я объяснила маме еще в Дели: да, я нашла свой путь. Я хочу достичь Просветления. [19] Еще в аэропорту я спросила у нее, как она отнесется к моему решению, к тому, что я выбрала эту стезю? Даже попыталась описать ей свои ощущения, когда первый раз общалась с Баба. Как я боялась, что ничего не почувствую, не смогу, или сделаю что-то не то. Что со мной произойдет что-нибудь нелепое и унизительное: начну биться в конвульсиях или вообще разобьюсь на крохотные хрустальные [20] шарики. Я сидела напротив него, и мы смотрели и смотрели друг на друга, и у него в одном глазу вдруг появилось голубое пятнышко. [21] Я начала нервно смеяться. Губы не слушаются. Лицо одеревенело от напряжения и волнения: мне так хотелось знать, чтоже он такое увидел. Потому что смотрел он и на меня, и словно бы заменя. Как будто видел все сразу — и всю мою прежнюю жизнь, и меня теперешнюю. Я постепенно расслабилась, потом попыталась объяснить, как я хочу, чтобы он меня — принял.Он рассмеялся. Я знала, что он и сам это знает, и захотела встать. Отталкиваюсь руками от земли, но не могу даже сдвинуться, а он только кивает головой, «ха-ха-ха». Я снова попыталась встать, все мое нутро взывало: «А ну ты, дурья твоя башка, что расселась, вставай!» ВСТАВАЙ! А он, сцепив пальцы, крутит пальцами большими: «ну хорошо-хорошо» и что-то вроде «привет, привет». Тут я совсем ослабела и уже даже не пытаюсь себя уговаривать. Он кладет ладонь на мою руку. Я замираю и смотрю на свою руку, а она как будто уже вовсе и не моя. От этого прикосновения мне так покойно, так хорошо, до чего же я глупая… моя рука, его рука, вдруг все стало не важно, кроме этого мгновения, и я… я понимаю, что в моей жизни не было ничего похожего. Ни единого такого мига. Ничего похожего на это состояние. Нет, нет, меня не глючило, скорее наоборот. Галлюцинацией было все, что было до.А теперь мир словно стал самим собой и, распахнувшись передо мной, переполнил мое сердце — до краев.
19
Согласно буддизму, всякий, кто хочет достичь совершенства, должен пройти через мирские страдания и предписанные ему свыше воплощения (сансару). Это и есть путь к Просветлению, вершина которого — нирвана, то есть полное освобождение, состояние покоя и блаженства.
20
В классической йоге в качестве одного из упражнений медитирующему предлагают представить, что сердце у него — хрустальная емкость с лотосом.
21
В момент медитации адепт должен увидеть либо представить ряд светящихся точек (на уровне разных «чакр»), после, сведя их мысленно воедино, он как бы «воссоздаст Бога в самом себе».
Пар над дорогой. Выхлопные газы смешиваются с клубами резкой вони. Индийское солнце шпарит все на своем пути, а то, что оно пропустило, доваривает пар. Будь то звериный помет, гниющие остатки пищи, смачные плевки. Грязь вдоль всей улицы и вокруг ресторанчика «Чатавали», куда сбредаются все приехавшие с Запада, поскольку именно сюда их направляет «Одинокая планета», этот справочник — настоящая библия среди прочих индийских экскурсионных справочников.
Мама рассказывает мне про папу, как сильно у него прихватило сердце, вскрывает упаковку с влажной салфеткой и протирает свою трубочку для кока-колы. А я все никак не могу врубиться: если папа так сильно болен, что она делает здесь, в Индии?
— Гм… видишь ли, он хотел, чтобы я с тобой пообщалась, посмотрела, как ты тут.
— Ну и как я, по-твоему?
— Ну-у… вид у тебя счастливый.
— Знаешь, я правда счастлива. Я жутко счастлива, мамочка.
Она протирает руки и хочет запихнуть скомканную салфетку в коричневый пластиковый мешочек (специально для мусора), но никак не может раздвинуть его
— Папа надеялся, может, ты захочешь уехать со мной. — Она кладет ладонь мне на руку, ее пальцы дрожат.
— Мам, я не могу.
— Почему, доченька?
— Мой путь — здесь.
Я заказываю еще одну порцию чиа. [22] Мама все поглядывает на одно семейство с мальчишкой, оба точно из Европы, и, судя по одежде, их пасет «Оксфам». [23] Она англичанка, по виду уже почтенная тетенька, просто леди Сарра из Библии, он немец. Парочка, конечно, чумовая. Я знаю, мама ждет моих комментариев, но отмалчиваюсь, а что говорить-то? Мальчишка веселый и чистенький, лучше, что ли, когда детей в семь лет запихивают в закрытую школу? А до семи их мучают бонны да няньки.
22
Блюдо из семян чиа. Злаковое растение, его используют для приготовления диетической и «здоровой» пищи, богатой витаминами и протеинами.
23
«Оксфам» — Оксфордский комитет помощи голодающим (благотворительная организация с центром в г. Оксфорде, имеющая филиалы во всем мире).
В Дели освещение совсем особое, оно делает людей более красивыми. Я любуюсь мамой. Вроде бы вся в тревогах, но выглядит классно, такая свеженькая, нарядная. Вдруг остро ощущаю, как я ее люблю, и мне хочется ей об этом сказать. В тот момент я была уверена: если сумею хорошо ей все объяснить, поделюсь своими новыми знаниями, которые успела получить от Баба, она раскроется мне навстречу, как цветок. Она ведь так похожа на цветок, нежный и весь в росе, готовый расцвести в полную силу.
— Мама, я хочу достичь Просветления. [24]
24
В первом веке нашей эры буддизм разделился на два основных направления: Хинаяна и Махаяна. Сторонники Хинаяны считали, что просветления и нирваны можно достичь, лишь искупив аскезой дурную карму (в том числе и грехи предков), на что должно уйти несколько жизней. Героиня явно говорит о разновидности Махаяны, согласно которой достижим «короткий путь» к просветлению, еще при жизни.
Мама снова поворачивается ко мне.
— Ты слышала, что я сказала? И ты должна проделать этот путь вместе со мной.
— Гм-м. — Она с пристрастием изучает пластмассовую трубочку.
— Ну и что ты думаешь?
— О чем?
— О том, что я сказала, о Просветлении, о том, чтобы мы шли к нему вместе.
— Я не знаю, как это делают.
Раздается легкое шуршание, она достает пудреницу, открывает и начинает водить по губам помадой. Да, Баба правильно нас предостерегал: нельзя поддаваться чужому настроению, надо уметь отгораживаться. Ресторан вдруг преобразился, а еще минуту назад мне здесь нравилось. Но, оказывается, тут у них тучи мух, и грязь на стенах, и пятна на скатерти.
— Где туалет? — свистящим шепотом спрашивает мама, и я веду ее к яме с двумя дощечками по бокам.
— Ты что, издеваешься?
В общем, побрели мы в свой отель, к нормальному унитазу.
В холле мама увидела доску с объявлениями о пропавших без вести, остановилась. Чуть кивая и беззвучно шевеля губами, стала читать про некую Микелу: «Ищем любимую нашу дочь, 22 года, рост 5 футов 4 дюйма (168 см), сухощавая, в последнем телефонном разговоре сказала, что едет на север, в Дехрадун, [25] но туда не доехала. Видели ее в последний раз в Мируте, [26] в январе 1997-го». Подошел администратор, стал рассказывать, как эту девушку разыскивала мать, всюду, но — безуспешно.
25
Дехрадун — город на севере Индии, в долине Ганга.
26
Мирута — город, расположенный в штате Уттар-Прадеш, к северу от Дели.
— Она ехала везде, ее брали с собой британские туристы, то туда, то сюда, — он для наглядности потыкал перед собой сложенной лодочкой ладонью, — но ее дитя нигде нету, ни здесь, ни там.
Мы теперь уже втроем всматривались в фото Микелы. У нее был крупноватый, с горбинкой, нос, как у актрисы Барбры Стрейзенд, глаза — карие, волосы длинные, вьющиеся, на прямой пробор, губы — полные. Ее легко можно было бы узнать, «такое лицо — одно на миллион», бормочет мама. Там были фото еще двух израильтянок и английского парня, как говорится, без особых примет, только колечка два — в носу и в ухе. Но таких лиц сколько угодно, попробуй этого парня найди. Я вежливо интересуюсь, куда бы все они могли подеваться. Мама тут же выдвигает свою версию: «А может, их убили?» Менеджер как-то сразу оживился и приосанился, чувствовалось, что он обожает всякие страшилки.