В блаженном угаре

Кэмпион Анна

— Очень может, — говорит он, облизнувшись, — но иногда эти люди снова тут. Я видел одного мальчика, он стоял тут, смотрел себя на стене и очень хохотался, как сумасшедший. Да-да, нам часто бывает вызывать машину с доктором. Когда много гостей, вечером, всякие плохие мальчики, их много, очень плохие.

Бедная мамочка, ее просто достали все эти оборванные нищие и постоянный смрад — везде, без бутылки с водой — никуда; рулоны туалетной бумаги, уйма дорожных пакетов, и со всех сторон — коровы. А раз коровы, то и коровьи лепешки, хотя их-то почти нет, под колесами велорикш и машин они тут же сплющиваются в плоские кругляши. Коров действительно многовато. Этих священных тварей сами индийцы называют «бездельницами». Справедливо. Молока не дают, бродят где попало, прямо среди машин,

и жрут все подряд. Не скажу, что приятно видеть, как такая туша валяется со скрещенными ножками под бугенвиллией, усыпанной красными цветами. А еще эти бродяжки оккупировали травяные обочины вдоль дорог, они на каждой улице, в каждом парке, на любом островке зелени. Глядя на них, сразу чувствуешь: вот она, Индия, и пусть катятся к черту все условности. Индией правят коровы.

Еще один мамин пунктик: она навезла с собой кучу таблеток. Нет-нет, не «колес», конечно, а лекарств. От желудка, от «нервов», от всего. Масло из чайного дерева, вентолин, темазепам, имодиум и антибиотики, как же без них? Естественно, сразу же проблемы с желудком: пока мы добирались до Ришикеша, мама ничего в рот не брала, а в поезде это вообще была какая-то пытка, но она сама решила ехать поездом. Зато я мела все подряд, как прожорливая свинья.

Мама любит меня — правда, так, как ей удобно, особо не надрываясь. Но в ответ хочет получить на все сто, под завязку. Приголубит, погладит по головке, найдет очередной твой гороскоп, высмотрит что-то в хрустальном шарике. И за это ты должна быть паинькой, послушной девочкой, ничего не менять ни в себе, ни в своей жизни. В Индии ей понравились только две вещи: текстиль и газета «Хиндустан таймс», точнее говоря, разделы с брачными объявлениями и гороскопами (уж по этой части всем дадут фору).

«Милая, красивая, скромная браминка, 23 лет, 160 см, магистр экономики, отличная хозяйка, ищет спутника жизни. Предпочтительны квалифицированные специалисты со схожим характером. К письму не забудьте приложить свой биокалендарный гороскоп. Сведения о прежних браках. П/я 12030». Вот такие тра-ля-ля, вот такая мура.

Дальше те же ля-ля, тра-ля-ля, ага: «Аптекарь из Пенджаба ищет девушку-фармацевта».

А есть еще прикольнее: «Требуется действительноразведенный, окончивший школу, каста значения не имеет, опыт обучения в монастыре, с зарплатой не меньше ста тысяч, бакалавр педагогики и экономики, владеющий британским английским, счет в банке, магистр в области коммерции, доктор наук (физик)». Вот это, я понимаю, запросы!

Ришикеш делится Гангом на две части: на Хелл [27] (где в основном трущобы из щебня) и на Кэндиленд. [28] Как только мы приехали, я сразу потащила ее в Кэндиленд, в наше кафе под железной крышей. Увидев у входа белолицего толстяка (одного из гуру), мамуля моя немного оттаяла. Я сказала ей, что сюда захаживали «Битлы», [29] это произвело на нее впечатление. Усадила ее в серединке, подальше от всех этих мартышек, и пошла за Рахи. Рахи, она постарше меня, приехала из Европы, флегма невероятная.

27

Букв.: Ад (англ.).

28

Букв.: Сладкая земля (англ.).

29

Общеизвестно увлечение «Битлз» идеями кришнаитов, что способствовало росту популярности этого движения в Англии.

Мама сразу же стала рассказывать ей про папину болезнь. Рахи сочувственно вздыхала, пока мама излагала подробности. Интересно, почему она мне-то всего этого не рассказала? Оказывается, она пыталась, еще в Дели, но почувствовала полное равнодушие с моей стороны.

Мама скорбно опускает голову, Рахи ритмично гладит ее по плечам, будто делает массаж.

— Он очень болен, мы приехали на ферму к Пусс, и вдруг — сильный приступ, предынфарктное состояние, он и сейчас

там, врачи запретили его перевозить.

— Что-что? — переспрашиваю я, хотя все прекрасно расслышала, и мама знает, что я все слышала.

Это у нас милая семейная привычка, «чтокать», заново прокручивать то, что и так уже ясно, сама не знаю, зачем мы это делаем. И что сейчас ей сказать, тоже не знаю. Я становлюсь жуткой тупицей, когда чувствую, что меня не желают понимать.

— О господи! Он может умереть?

Мама выразительно фыркает:

— Всякое может случиться, врачи не говорят ничего определенного. Рут, он хочет тебя увидеть, заказал тебе билет.

— Мамочка! — Я глажу ее руку. — Бедный папа… возможно, я смогу увидеться с ним в следующий раз.

Я-то имела в виду очередной поворот колеса кармы: [30] то есть в следующую свою жизнь, но мама, конечно, этого не поняла, начала себя накручивать.

— Но мы же заказали для тебя билет.

Ба-бах. И пошло-поехало. Я твержу, что у меня нет денег на билет. Она — что они сами его оплатят, я — что совсем этого не хочу. Великодушие тут было ни при чем, это просто молчаливая сделка: ты расплатишься с нам послушанием, хотя бы притворным, мы стерпим. Но я хотела быть честной, я хотела прекратить эту бес-с-с-конечную гонку по кругу, эту перепалку, с кучей недоговоренных слов, которые мы отлично понимали. Только что бы это дало? И потом, как быть с моим посвящением?

30

Карма ( др.-инд.:деяние, поступок) — совокупность всех дурных и добрых дел, совершенных человеком, за которые он получает соответствующее воздаяние. Согласно индийской мистической философии, после смерти тела душа, связанная путами кармы, возвращается в тела вновь рожденных существ, т. е. совершает некий круговорот, называемый «Колесом рождения и смерти».

Рахи:

— Очень жаль, что так все совпало, правда, Назни?

Мама:

— Назни?

Рахи:

— Это новое имя Рут, новеньким всегда дают другое имя.

Мама:

— Рут, ты что, разучилась говорить?

Я:

— Я очень хочу, чтобы ты звала меня Назни, это теперь мое имя… — Мама демонстративно вздыхает. — Понимаешь, посвящение в саньясини [31] проводится всего раз в год, до него осталась всего неделя.

31

Саньясини (санскр.) — религиозная подвижница, должна отречься от комфортной жизни, от мира предков и мира богов. После посвящения становится странницей и живет только на милостыню. Современные популярные секты не требуют от своих адептов подобных жертв и посвящают всех желающих.

— В самом деле? Вижу, ты думаешь исключительно о себе. Делаешь то, что тебе нравится. Вот они, плоды нашего воспитания. Ну что ж, продолжай в том же духе, и если мы умрем, не стоит из-за такой ерунды менять свои планы.

— Все понятно. — По щеке моей катится слеза.

Я вымотана до предела, мама — тоже. У меня (если взять всю мою жизнь) было не так уж много заветных желаний и целей. Но разве я могу ей сейчас сказать, как я люблю Чидаатму-Баба? Гораздо больше собственных родителей и родственников, если честно. Я и Учитель абсолютно друг друга понимаем. И в сердце его, и в мыслях есть место и для меня, а я… я постараюсь ни в чем не быть ему обузой. Я вечная его должница, я вечно буду его любить и почитать. Это он открыл во мне такие способности, о которых я даже не догадывалась, это он один сумел разбудить их.

— Я не могу с тобой поехать, мама. Прости.

— Рут, а вдруг он действительно умрет?

— Надеюсь, все обойдется.

Мне больше нечего ей сказать, но я чувствую, что нужно бы, надо что-то такое сделать, но что? К ней подходит Рахи и отводит в сторонку, я слышу, как они о чем-то шепчутся. Интересно — о чем? Мама обнимает Рахи за плечи, обе снова идут ко мне. Мама согласилась нанести визит Баба, вот оно что.

— Не упускайте такую редкую возможность, Мириам, Баба решит все ваши проблемы, — говорит Рахи.