В чём измеряется нежность?
Шрифт:
— Господи, да у тебя реакция, как у настоящего задрота! — громко сокрушалась проигравшая Кристина.
— Он же коп, — намотав на кончик носа прядь волос, объясняла Мари, — и Гэвин мне говорил, что Коннор отлично стреляет.
— Что? Гэвин сделал мне комплимент? — Коннор издал скептичный смешок, отложив джойстик.
— Тебе-то лично он, разумеется, никогда не скажет!
— Он скорее кусок дерьма проглотит, чем скажет мне что-то доброе.
— Гэвин — это тот дядька с побитой рожей, который для тебя классного репетитора по биологии и географии ещё нашёл? — уточнила Крис.
— Агась. У них с Коннором тёрки там какие-то свои давние.
— Кстати, Эванс, я всё
— Ты шутишь… У неё? Офигеть. — Мария презрительно вздёрнула брови и помотала головой. — Это ведь как, не знаю, всё равно, что спать с вибратором в человеческий рост! — Она запрокинула голову и расхохоталась.
«Вибратор в человеческий рост, — мысленно повторил Коннор, в упор глядя на смеющуюся Мари. — Какое неуютное и точное определение для того, чем я потенциально могу стать, если не смогу что-либо изменить».
— Нет, её можно понять: андроид послушен, деликатен и, готова поспорить, удовлетворяет вообще все её желания. — Её голос становился всё более саркастичным. — Да и потом, парень, наверное, без вредных привычек, без низменных потребностей и без недостатков. Машину любить удобнее, чем живого человека.
— Почему тебя так оскорбляет это? — Крис спустила затёкшую ногу с дивана и развернулась лицом в сторону подруги. — Тебя ведь никто не подкладывает под андроида силком, благо у нас свободная страна, все дела. А люди так уж устроены, что хотят быть счастливы, хотят быть рядом с кем-то подходящим. Ты не хуже меня знаешь, как мало тех, кто находит своё. Ещё меньше находят настоящую любовь. Может, не так уж плохо, что рядом будет тот, кто примет таким, какой есть? И кто вправе судить за это? Общество? Мораль? Хах, да большинство человеческих токсичных пар достойны осуждения куда больше за то, какую отвратительную ячейку общества они образуют!
— То есть, ты считаешь нормальным «потребление любви»? Что мы не должны воспитывать общество, а просто вместо этого заменять «гнилые» образцы куклами? Так что ли?
— Блин, как же ты любишь иногда выкручивать до крайностей… — Крис цокнула и поджала свои красивые аккуратно накрашенные губы. — Умерь этот пафос!
Мари в ответ состроила гримасу и высунула язык, сложив руки на груди.
— Я всего-то хотела сказать, что технологии шагнули так далеко и теперь определяют нашу жизнь гораздо сильнее, чем в начале века. Вот сколько лет Сумо, а? — Кристина кивнула в сторону кухни, куда только что свернул из коридора пёс. — Да он наш с тобой ровесник уже, а выглядит весьма неплохо для столь почтенного возраста. Знаешь, раньше сенбернары жили в среднем лет одиннадцать. Но потом случился 2029-й год и большой научный бум в селекции, медицине, нейробиологии и биоинженерии. Я уж не говорю о нейропротезах! По итогу мы имеем возможность жить рядом с домашними питомцами лет на десять дольше, чем им было положено изначально. Да что уж там — и люди стали дольше жить здоровыми и молодыми благодаря науке! — Крис принялась эмоционально жестикулировать. — Мы неизбежно движемся в сторону постоянной выборки: мы корректируем возможность хронических болезней зародыша в утробе матери, мы оставляем престижные и ответственные должности лишь самым квалифицированным, и, конечно, мы выбираем себе партнёров с удобными качествами и идеальной внешностью.
— Ты вроде говоришь так складно и правильно, но
— Так уж и никогда? — насмешливо вздёрнув подбородок, вдруг спросил Коннор и крепче сжал её руку.
— А что, думаешь как-то иначе? Ты ведь меня знаешь.
— Да, знаю. — Он чуть сощурился, продолжая изучать самоуверенность в её чертах. — И я думаю, тебе свойственны поспешность и категоричность. Я думаю, что однажды ты саму себя удивишь. Особенно, если твои убеждения столкнутся с сантиментами.
— Уж это мне точно не грозит!
Приблизилась к нему, и её лицо замерло в сантиметре от его лица. Обожаемая Коннором шкодливая улыбочка заиграла на губах Мари, и он на автомате прикоснулся к ним кончиками пальцев, но тут же одёрнул себя, вспомнив, что рядом сидит Кристина.
— Я, кстати, солидарна с ним. — Крис кивнула в сторону Коннора и командно стукнулась кулачком с его кулаком. — И ты можешь воротить нос, но мы бы сейчас были в глубокой жопе, если бы наши девианты не пришли к соглашению с андроидами от российской стороны. Понимаешь, эгоизм мешает людям принимать взвешенные решения для блага всего человечества. Уоррен могла бы до конца столетия мериться гениталиями с Ивановым на фоне ядерных взрывов, но вместо этого мы имеем мирное урегулирование конфликта и множество позитивных решений, которые были выдвинуты андроидами-политиками. Жаль, что их до сих пор не берут на особо значимые посты, а процентное соотношение машин и людей в политике не превышает двадцать пять к семидесяти пяти.
— Насчёт политики полностью с тобой согласна, Крис. Я не говорю, что андроиды не нужны обществу, просто их участие абсолютно во всех сферах нашей жизни вышло за любые мыслимые пределы. Может быть, конечно, я рассуждаю регрессивными категориями какими-то, не знаю… — Мари повернула голову в сторону распахнутого окна и вдохнула полной грудью запах тёплой листвы и асфальта. — Наверное, для меня не совсем понятна вся эта технофилия и фетиши на механизированные протезы.
— Вообрази себе идеально выточенную человеческую руку — само совершенство, — нараспев проговаривала Кристина, делая мелкие глотки лимонада. — Вообрази, какие удовольствия эта вершина науки способна подарить! — Она смущённо захихикала.
Мари прикрыла веки, сосредоточилась на пальцах Коннора, которые она всё ещё сжимала в своих, и представила, как текучая кожа оголяет под собой молочно-белый пластик с металлическими суставными соединениями. Эти пальцы были по-прежнему знакомыми и желанными — само совершенство, гениальное творение искусственной природы. Рука Коннора с сиплым механическим скрипом обхватила колено Мари и бесцеремонно начала стремиться вверх, под полы рубашки, раздвигая дрожащие бёдра. Прохладный пластик медленно и дразняще касался горячей плоти, со сладостной неторопливостью проникал внутрь. Щёки мгновенно залило краской, в голове застучала кровь, и Мари резко мотнула головой, испугавшись собственных противоречивых фантазий: «Какой ужас! Нет, нет, конечно, я этого никогда в самом деле не захотела бы. Да и мой Коннор никакая не бездушная пластмасска для траха».