В числе пропавших
Шрифт:
– Не желаете коктейль перед ужином?
– oфициант, стройный мужчина с длинными прямыми черными волосами, услужливо наклонился.
– Две «Маргариты», - сказал Харни. - Лучше двойные.
Официант повернулся к Пак.
– А вам, леди?
– По одной «Маргарите» на каждого, - ответила она.
– С солью или без?
– С солью, - сказала Пак.
– Без, - ответил Харни.
– Отлично, - oфициант записал заказ. - Сейчас принесу, - сказал он и удалился.
– Этот парень обслуживал нас в прошлый раз, - сказал Харни.
– Ты
– Он забавный.
– Мне нравится.
– Помнишь, Фэй называла его hombre.[9]
– Да, - Пак попыталась скрыть волнение в голосе.
– Ты уверена, что хочешь побыть здесь?
– Все в порядке.
– Ты уверена?
– Все прекрасно. Все лучше, чем сидеть дома и ждать.
– Мы можем отложить это на другой вечер.
– Другой вечер не будет нашей годовщиной. Я остаюсь. Решено. Как бы то ни было, еще неизвестно, что с ней произошло.
Появился официант с коктейлями на подносе. Он поставил их на стол перед Пак и Харни.
– Сделаете заказ сейчас или чуть позже?
– Мы еще не совсем готовы, - ответил Харни.
– Хорошо.
Официант удалился.
Они подняли стаканы, и Харни произнес тост:
– За мою любимую жену.
– За моего любимого мужа, - ответила она, улыбаясь.
Они чокнулись. Несколько кусочков влажной, крупной соли упали с края стакана Пак в стакан Харни. Еще несколько крошек просыпались на тыльную сторону ее ладони. Вкус «Маргариты» понравился Пак. Как только она сделала пару глотков, Харни провозгласил:
– И за твое импозантное платье.
Она заулыбалась.
– И за тело, которое под ним скрывается.
Она рассмеялась.
Пак приобрела платье специально для этого вечера, чтобы порадовать Харни.
Дома, когда она вышла из ванной комнаты, одетая в это платье, у Харни распахнулись глаза и отвисла челюсть.
– Bay, - только и сказал он.
– Нравится?
Глупо улыбаясь, моргая и качая головой, он произнес:
– Отличная комбинация. А где платье?
– Это и есть платье, дорогой.
– Bay.
– Может, мне надеть что-нибудь другое?
– Нет!
– oн пошел к ней.
Она отстранила его рукой.
– Стоять, парень. Можешь смотреть, но не прикасаться. Может быть, позже. После ужина.
– Бессердечная.
– О, да.
Она медленно повернулась перед ним. Тонкое синее платье с открытой спиной спереди держалось на ленте, завязанной на шее. Оно переливалось на Пак, как теплая вода. Пак видела в зеркале, как плотно оно облегает бока, оставляя их обнаженными почти до бедер. При каждом движении руками, из лифа приподнимались краешки ее грудей. Платье опускалось ниже колен и свободно развевалось, медленно протекая по телу, лаская его.
Харни выглядел ошеломленным и довольным.
– Счастливой годовщины, дорогой!
– Да. Ну и ну, - oн покачал головой. - А что под ним?
– Только я.
Он сглотнул и застонал.
– Я так и думал, - oн тихо рассмеялся. - А где твоя пушка?
– Зачем
– Ее нигде не видно. Разве не так?
– Это мои проблемы.
– Дай я посмотрю.
– Я же сказала - ничего не трогать.
– Не хочешь поднять платье?
– Конечно нет, развратник.
Сейчас, когда Пак потягивала свою «Маргариту», Харни поставил стакан.
– Я кое-что должен тебе сказать, - проговорил он.
Его слова напугали ее. У нее все сжалось внутри. Сердце заколотилось.
– Что?
– Только ты не волнуйся, ладно?
Боже мой! Ничего не желаю слышать…
– Что? - повторила, чувствуя слабость и тошноту.
– Она в твоей сумочке.
– Что?
Широкая озорная улыбка появилась на лице Харни.
– Твоя пушка. Она в твоей сумочке.
Пак изумленно посмотрела на него.
– У меня была возможность хорошо тебя рассмотреть. Особенно, когда ты залезала и вылезала из машины. И сейчас я с полной уверенностью могу заявить, что на тебе твоего пистолета нет. А так, как носить его ты обязана, смею предположить, что он находится в твоей сумочке.
– Ты…!
Он рассмеялся.
– Ты до смерти меня напугал.
– Знаю. Я ужасен.
– Все, парень, прекращай.
– Я на это и рассчитывал.
– Если ты не прекратишь…
– Все, ладно. Я просто попытался приободрить тебя, заставить на время забыть о проблемах.
– У тебя получилось. Я подумала, что ты бросаешь меня или хочешь сознаться в измене, или что-то в этом роде.
– Никогда.
– Никогда не говори "никогда".
– Никогда.
После этих слов, Пак вдруг почувствовала, как сжалось горло; на глаза навернулись слезы. Она протянула ему руку через стол. Он взял ее и нежно сжал.
– Я очень тебя люблю, - прошептала она.
– А я и не сомневаюсь.
Она рассмеялась.
– Зануда, - oна попыталась высвободить руку, но он не отпускал.
– Я тоже тебя люблю, - сказал он.
Они смотрели друг другу в глаза. Так как Харни не отпускал ее правую руку, ей пришлось вытереть слезы левой.
– Хотела бы я, чтобы сейчас мы были дома, - сказала она.
– Хочешь уехать?
Пак задумалась на мгновение, потом сказала:
– Лучше не надо. Думаю… нам лучше продолжить и заказать ужин. Мы же зарезервировали столик и все остальное. Кроме того, нам ведь нужно поесть.
– Я тоже так думаю.
– Ресторан добавит нам энергии.
– Точно.
Пак высвободила руку, хлебнула «Маргариты» и взяла одно из двух меню. Просмотрела список напитков, затем перешла к закускам и остановила свой выбор на «Карне асадa»[10] и «Тостадо чоризо»[11]. Она представила себе каждое блюдо и подумала, какой у них будет вкус.
Харни, потягивал «Маргариту», явно не собирался читать меню.
– Не хочешь заглянуть в меню? - спросила Пак.
– Я знаю, что мне бы хотелось съесть, - сказал он и многозначительно подвигал бровями.